Волк. Студент. Александр Авраменко
она хотела просто под душ. Потом вышел, буркнув:
– Мойся.
Прикрыл за собой дверь. Подошёл к выходу на галерею, помялся, всё же вышел. Под вечер стало заметно прохладнее. Неистовая жара, бывшая днём, сменилась свежестью. Одуряюще приторно пахли кусты. Поморщился. Может, саури этот запах и нравится, но, на его вкус, слишком сладкий. Ладно. Постоял, посмотрел на тёмный кампус. Ни огонька, ни искорки, ни одной тёмной фигуры внизу. А, Тьма. Вряд ли в этом Чемье его смогут научить чему-то полезному. Впрочем, завтра придёт глайдер и его инструменты. «О! Пока девочка споласкивается на ночь, взгляну, что тут у нас намудрили…» Вернулся в свою комнату, открыл схему и восхищённо протянул:
– Вот это отремонтировали… И когда только успели?
Силовые эмиттеры он видел. Поле типа «линкор», могущее выдержать прямое попадание ядерного фугаса в пятьсот мегатонн. И не одно. Панели облицовки представляли собой композитный керамопласт, не боящийся сверхвысоких температур плазменного разряда крупного калибра, перемежающийся сеткой из макрония – сверхпрочного сплава, из которого делают обшивку космических крепостей. Внизу, под полом, заглублённый на сотню метров бункер индивидуального убежища, рассчитанный на четырёх человек с пребыванием в нём без выхода на поверхность до полугода с автономным генератором, санузлом и синтезатором пищи. Круто. Поверх бункера грунт залит композитом, образуя дополнительные слои защиты. Фактически, залезь он в убежище, саури могут ковыряться снаружи год, пока доберутся до стен убежища. Даже термоядерные фугасы им не помогут. Охо-хо-хонюшки…
Погасил схему. Подошёл к выходу – прислушался. Тихо. Ещё моется? Прошёл к комнате, выбранной девчонкой. Постучался. Ответа нет. Толкнул дверь, та послушно подалась. Голые стены. И больше ничего. Она что, на полу собирается ночевать? Как-то не по-мужски получается… Ладно, решим, как выйдет…
Но решать ничего не пришлось. Аури вышла из ванной и сразу направилась к его комнате. Всё бы ничего, кроме того, что одежду она умудрилась зачем-то выстирать и сейчас щеголяла, обернувшись в его полотенце. Замерла на пороге, завистливо, без всякого сомнения, осматривая комнату. Протянула:
– Здо-о-рово…
– Зачем одежду-то постирала? Попросила бы, я её в шкаф к себе положил, утром забрала бы чистенькую.
– Забыла… – Чисто человеческим жестом приложила руку к щеке.
– Ты ещё повесь всё на перила, чтобы просушилось, – проворчал Александр, подходя к ней и забирая из руки мокрую ткань.
Подошёл к шкафу, открыл отделение. Положил её тряпки на полку. Закрыл. Шкаф тотчас прогудел, давая понять, что приступил к операции. Затих. Работал он совершенно бесшумно, разумеется.
– Всё? Я могу мыться?
Она переступила с ноги на ногу, потом смущённо, залившись краской по длинные уши, произнесла, глядя на свои босые ступни, небольшие и аккуратные, с подрезанными ноготками:
– Можно я сегодня переночую с тобой?
– В смысле?
Залилась краской ещё больше, хотя, казалось, дальше некуда.
– В твоей кровати.
– А приставать ко мне не будешь? –