Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.. Анатолий Добрынин
США я еще отставал от своих коллег, в то же время в вопросах большой политики я ориентировался заметно лучше их. Тут сказывался большой опыт работы в секретариате МИД.
Так получилось, что в течение короткого времени Зарубину пришли один за другим два важных запроса о возможных рекомендациях посольства по двум конкретным делам. При подготовке ответов мнения разошлись: я предлагал один вариант, а другие советники – другой. В обоих случаях посол принял сторону моих коллег. Однако вскоре пришли телеграммы, в которых посольству указывали, как действовать по упомянутым делам. И в обоих случаях эти указания были ближе к тем соображениям, которые я высказывал на совещаниях у посла.
Вскоре посол получил запрос лично от самого Сталина, что было крайне редким событием, так как обычно запросы поручалось делать министерству. Был срочно подготовлен ответ. При обсуждении его у посла картина повторилась: я снова оказался в меньшинстве. После долгих колебаний посол все же послал мнение «большинства». В ответ пришла неприятная телеграмма из Москвы: «Ваше предложение недостаточно продумано».
После этого случая посол пригласил меня для беседы наедине. Он хотел понять, каким образом мне удается «угадывать мысли Москвы». Сказал ему, что тут нет никакого особого секрета: просто срабатывают «чутье и опыт», приобретенные мною в процессе подготовки в течение длительного времени проектов важных решений.
Зарубин после этого издал распоряжение, чтобы все проекты телеграмм из посольства в Москву предварительно визировались мною, прежде чем их давать на подпись послу. 24 июля 1954 года я был назначен советником-посланником посольства.
В 1955 году в Сан-Франциско торжественно отмечалось 10-летие со дня создания ООН. Советскую делегацию возглавлял Молотов. В Нью-Йорк он прибыл пароходом, но в Сан-Франциско решил поехать поездом, чтобы немного посмотреть страну. В поездку он взял с собой Зарубина, а тот меня. К этому времени я вроде неплохо разбирался в проблемах страны и мог быть полезен в поездке.
Мы проехали по железной дороге три дня и две ночи. На станциях собиралось много любопытствующих, желавших увидеть «живого Молотова». Холодная война была в разгаре, но поездка прошла, к счастью, без всяких эксцессов или инцидентов. Лишь на остановке в Чикаго, где живет много эмигрантов славянского происхождения и где находилось руководство профсоюзов, враждебно настроенных против СССР, собралась довольно большая толпа, которая, когда Молотов выглянул из окна, начала громко кричать: «Бу-у-у…» (но без других проявлений прямой враждебности).
Когда поезд тронулся, Молотов спросил Зарубина, что кричали собравшиеся.
«А это, Вячеслав Михайлович, знак приветствия у американцев», – не моргнув глазом сказал посол (фактически же в США это проявление неодобрения).
Молотов посмотрел на него с некоторым недоумением, заметив, что у американцев странный способ приветствовать иностранцев.
Я промолчал,