Раиска, Люська, ветераны спорта и «Тишина». Маргарита Сысоева
Миша и Маша! Все-таки они самые подозрительные!
– Самые подозрительные обычно оказываются самыми невинными. В детективах преступником оказывается тот, на кого никогда бы не подумал.
– Так, то в книжках, – протянула Люська. – А здесь самая подозрительная – Катя-Апельсин. Работает в музее, все условия для подготовки ограбления. Кража не первая, предыдущие прошли успешно. На деньги у нее определенные планы. Жених может быть сообщником. Мы его еще не видели. Но Катя ведет себя очень странно, если не сказать хуже.
– Я все думаю, а вдруг не Катя копошилась в той могиле? Может она все время, что мы пробыли в церкви, просто карабкалась по стене на колокольню. Интересно, сколько времени нужно, чтобы подняться на колокольню снаружи? Да и выглядела она недостаточно грязной для того, кто вылез из могилы.
– Пока наверх лезла, могла отряхнуться. Но ты права, там мог быть кто-то другой. Если Кати не было в могиле, значит она не такая уж сумасшедшая, как мы подумали.
– А трансформаторная будка?
– Подумаешь, будка. Девочка хотела с утра пораньше покататься в одиночестве. Попыталась запустить подъемник, но неудачно. Она же подготовилась, перчатки резиновые надела. Разве сумасшедшие надевают средства защиты?
– Еще как надевают! Про шлемы из фольги для защиты от излучений слышала?
– И то правда, Катя – это девочка-загадка. Зато с Ивановым понятно, он не по этому делу. Представитель благородной профессии! – Люська потерла плечо. – Как такой человек мог связаться с «Заей?»
– Мне кажется, он уже и сам не рад. Но куда деваться? Дороги завалило. Он обречен до конца недели. В следующий раз будет разборчивей. Перед тем, как бронировать отдых, какой-нибудь тест на интеллект проведет. Ты ничего не слышишь?
Мы притихли. За окном отчетливо хрустел снег под чьими-то тяжелыми шагами. Опять кто-то ходит под окнами! Ну, погодите! Я раздвинула занавески. Мимо окон промелькнула темная тень, потом еще одна. Потом в обратную сторону. Потом сразу две. Да что там такое? Мы с Люськой быстро сунули ноги в ботинки, накинули пуховики и выскочили на улицу. В густо падающих снежных хлопьях народ перемещался в направлении бани и обратно к центральной поляне. В сторону бани пробежал Иванов, за ним розовая Зая в меховых наушниках. Мы поспешили следом. У бани было полно народа. Толпу создавали три сноубордиста, Палыч и Васька, как обычно, носившийся кругами.
– Женщины пришли, ура, – нерадостно сказал кто-то из сноубордистов. Они расступились, пропуская нас внутрь.
Из предбанника выскочил Иванов, его толкала в спину кашляющая Зая. Мы тоже закашлялись. Один из сноубордистов нес на руках тело, завернутое в полотенце до самых глаз. Только оранжевая шевелюра торчала.
– Катя! Живая? – мы бросились к ней.
– Угорела, – следом за нами подошел Александр с волокушами. Давайте ребята, перекладывайте ее на санки.
Катя что-то бормотала. В предбаннике была ее одежда, но одеться возможности не было. Помещение еще не проветрилось. Сноубордист, который сам-то еле стоял на ногах, уложил Катю