Чужемирка (Крайлот). Элеонора Шах
с самого начала знала, как они пахнут и что они мне не заменят мать. Однако желание и надежда были столь велики, что я пробовала вновь и вновь, что заканчивалось всегда слезами. Но с годами я отпустила эту боль и до этого момента, пока я не оказалась тут в этом уютном домике, никто таких чувств во мне уже больше не пробуждал.
Некоторое время мы смотрели друг на друга не отрывая глаз. Казалось будь-то она меня изучает и одновременно благодарит небо за то, что я наконец-то очнулась. Было видно, как едва шевелятся ее губы на теплом и светлом лице.
Наконец она сделала несколько шагов на встречу и голосом наполненным сердечной теплотой с любовью заговорила.
– Мы очень рады, что ты наконец пришла в себя, дорогая. Особенно мой сын, что спас тебя…
Она аккуратно положила принесенную одежду рядом со мной и подошла к столу.
– Это был ваш сын? – переспросила я морща лицо от боли, обрывочно вспоминая, что со мной произошло.
– Да, его имя Карай. И скоро вы снова увидитесь, – ответила женщина, а затем спросила:
– Как звать тебя, дитя?
Она налила в чашу заваренный отвар и бережно поднесла к моим губам.
Снова прокрутив в голове слово «дитя», я сделала пару глотков и быстро кинула взгляд под потолок комнаты в поисках камер наблюдения. «Точно я в каком-то шоу! Ну ладно, поиграю в эту игру, посмотрим, что будет дальше».
– Мое имя Элеонора, госпожа, – ответила я подыгрывая после своих умозаключений.
– Оо, дорогая, твое имя так же красиво, как и ты, – заметила она улыбнувшись отставляя чашу.
Затем она взяла мою ладонь в свои и осторожными плавными движениями начала разминать кисть. Что несколько меня смутило, а сердце словно бы сжалось. Я вспомнила, как точно так же делала, когда-то моя мама. Однако я не убрала руку, а позволила сердцу принять любовь, что передавала эта женщина через свои руки.
– А вас? – наконец спросила я снова обретя дар речи.
– Можешь звать меня Далия или просто Матушка. Для большинства здесь я Мать. А они – все мои сыновья и дочери.
Такой ответ вверг меня в замешательство. Конечно мне очень хотелось снова произнести слово «мама». Очень хотелось. И так и тянуло, чтобы это сделать. Но все же я не могла. Как бы не пахла эта милая женщина, все же я ее не знала. К тому же это все походило на некий розыгрышь.
Я вспомнила, как Гурт говорил слово «Матушка», а еще и удивительного коня.
– Могу я спросить? – нерешительно произнесла я.
– Да, дитя, – женщина была вся во внимании.
– У вас в амбаре есть крылатый конь?..
Я скривила лицо, понимая, как это звучит.
Но женщина как-то хитро улыбнувшись хмыкнула и моргнув в кивке ответила: – Есть, черный, стоит слева в конце. Это конь Карайя.
Я округлила глаза и вспомнив, как проходила через стены, уставилась в пол:
– Значит все это был не сон… – тихо проговорила