Северный мир. Южные земли. Часть первая. Татьяна Волхова
теперь даже не было однозначного наследника, так как второй по старшинству сын был не от первой и главной жены. У той после Тихобора долго рождались девочки, и её следующий сын сейчас был ещё совсем юн.
Каждый купец видел себя во главе Южных земель, но для этого надо было убрать Горина. Как они будут делить власть между собой, торговцы пока не решили. Самые богатые из них предлагали посчитать по количеству владений и численности дружин – и так определить самого достойного. Другие предлагали выбрать князем самого успешного и быстро преумножающего свои богатства.
Никому не приходило в голову, что правитель сам должен быть благороден и думать о своём княжестве.
Сейчас их всех объединяла идея отмщения северянам. Большинство из них, посидев в темнице Яромира, были неимоверно злы на своих соседей. Такого унижения они давно не переживали. А зная, что часть их знакомых всё ещё остаётся в подземелье, желали освободить тех, доказав сопредельному князю, что с ними нельзя так поступать.
Похищение маленькой девочки, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, не могло оправдать в глазах южан их пленения и допросов. А уж сожжение огнём прислужницы Горина, беззащитной женщины, которая всего лишь выполняла волю князя, казалось торговцам верхом вероломства и низости духа со стороны северян, мстить которым южный князь почему-то не спешил.
И, собрав свои дружины, приближённые правителя выступили против него.
Тот укрылся в своём тереме, выставил остатки своего войска по периметру высокой ограды, окружавшей его, и приготовился к долгой осаде. Еды и питья в княжеских погребах было достаточно, а возможность победы Горин видел для себя в том, что южане, которые оставались верны ему, нападут на осаждающих снаружи и освободят его. Для этого он тайными тропами отправлял гонцов для связи с верными людьми и ждал их прихода с объединённым войском.
Глава 2
Покой Северных земель
Пока в далёком южном крае приближённые выступали против своего князя, в моём доме всё было тихо и мирно. Дети подрастали, даже Лучик стала спокойнее – особенно после «посещения» нами источника и свидания с родными. Дочь после этого выглядела очень задумчивой, и странно было видеть на её хорошеньком детском личике такую вдумчивость и глубину. Они покинули мою девочку довольно быстро, но в тот момент я успела различить в Лучезаре осознание её пути: душа ребёнка была стара и мудра и, несмотря на беспомощность тела, уже знала своё предназначение.
Их связь с Радой с того дня стала ещё сильнее. Порой мне казалось, что песни, что поёт моя старшая дочь Славемире, качая малышку на руках, слышит и её сестра. А когда княжеская чета вместе с девочкой вернулась домой, то Рада просто начала приходить к Лучику во сне и баюкать её.
Я была уверена, что Радамила что-то замышляет. Слишком ярко горели её глаза, когда я наблюдала за дочкой в своих видениях. Пылало сердце, и мысли бежали далеко