Ирий. На стыке миров. Ева Дреянде
кадр на порванной киноплёнке.
Дамир открыл глаза: «Опять этот сон». Они всегда заканчивались одинаково: оборванным счастьем и затаённой обидой. Мать бросила его. Ушла. Столько времени пролетело, а сердце до сих пор саднит.
Дамир скинул одеяло и встал. Спать расхотелось. В комнате было темно и тихо, только слышалось тиканье старинных ходиков. Он подошёл к стене и чуть подтянул механизм: от старости часы немного отставали.
Дёрнув тяжёлую портьеру, Дамир открыл окно. Свежий, ночной воздух ворвался в душную комнату. Он почувствовал облегчение. «Надо наведаться в деревню. Подышать, поскакать на лошади. Просто развеяться».
Огромная луна безмолвно царила в небе: безжизненная, холодная. Он ещё помнил, что есть другая: пусть небольшая, но тёплая, меняющаяся, несущая радость. Сестра-близнец из другого мира. Такого далёкого и такого желанного.
За дверью послышался какой-то шум. Дамир отвлёкся от дум, прислушался, потом быстро пересёк комнату и открыл дверь.
В замке творилось что-то невообразимое. Заспанная прислуга, поднятая посреди ночи, металась по коридорам, зажигая везде свет. Где-то двигали мебель и стряхивали пыль со старых зеркал. На кухне запустили огромную печь, отчего гул пошёл по всему замку. Обычно это делали только в дни больших приёмов. В воздухе стоял шум от шаркающей обуви, бряцанья посуды и шелеста портьер.
– Что происходит? – остановил он одну из служанок.
– Госпожа Морена приказала подготовить замок к приезду гостей.
– Каких?
– Простите, господин, я не знаю, – пролепетала женщина. – Могу я идти?
Дамир махнул рукой, отпуская её.
Тёща Велеса не отличалась сумасбродством. Если Мара приказала что-то сделать, на это всегда были веские причины. К сожалению, она редко делилась своими идеями. Отчасти поэтому всегда выигрывала.
С некоторых пор Морена повадилась приезжать к ним в гости и жила подолгу. Не зная её, можно было бы оправдать частые визиты любовью к внучкам и дочери. Однако Дамир давно разглядел Мару, поэтому остерегался вдвойне.
Вряд ли Макошь в курсе замыслов матери, но расспросить её стоило. Дамир вернулся в комнату, быстро умылся, облачился в домашний костюм и направился в покои мачехи.
Называть Макошь мачехой у него язык не поворачивался, но и матерью он её не считал. Помнится, они сразу сошлись на том, что будут общаться на «ты» и по имени.
Шаги гулко отдавались эхом, теряясь под высокими сводами. В этой части замка всегда было тихо, уютно, без суеты. Каменные стены, увитые живым плющом, украшали картины неизвестных художников. Их меняли каждый месяц, поэтому при дворе жила целая рисующая артель.
Велес жену не любил и особо не баловал, но позволял заниматься тем, что нравится. Наверное, поэтому Дамир, отщепенец и байстрюк, и Макошь, нелюбимая жена и презираемая дочь, сошлись на этом пепелище сломанных судеб. Тайные соратники, скрывающие от других свои надежды,