Юность. Лев Толстой
но ты сильный… – Теплые руки обняли его. – Ты справишься…
И все снова потухло – Эвиан опять потерял сознание.
Проснулся от протяжного стона и огляделся вокруг. В комнате стояло несколько широких лавок, у дальней суетилась Урсула.
– Ну что же ты? Тужься, иначе ребенка убьешь. Немного осталось!
Эвиан отвернулся, чтобы не смотреть. От слабости снова задремал, сквозь дремоту слышал крики роженицы и плачь ребенка, через какое-то время все затихло. Теплое и мягкое животное забралось под бок, раздалось тихое мурчание. Послышались шаги, он повернул голову и открыл глаза. Рядом стояла лекарка и тревожно смотрела на него.
– Я не умру, – тихо сказал Эвиан. – Теперь не умру.
Урсула с облегчением села на ближайшую лавку.
– Ох и пришлось с тобой повозиться! – сказала лекарка. – Жница совсем рядом была.
– Я знаю, видел её.
– Что же это я! – Всплеснула руками женщина. – Ты же, поди, пить хочешь. Подожди.
Она отошла столу, стоявшему в этой же комнате, взяла кружку с травяным отваром.
– На вот, выпей. Тебе пить надо, много крови из тебя вытекло. Сейчас Эйру кликну, она бульона принесет.
Отвар был теплый и душистый, с легкой горчинкой.
– Давно я здесь? – спросил пленник.
– Почитай с месяц.
– Так долго…
– А что же ты хотел? На спине ни клочка целого не осталось, да еще и легкие застудил. Мы с её светлостью еле выходили тебя, – словоохотливо поведала женщина. – Она хотя и девчонка совсем, но лекаркой ей суждено хорошей быть, ежели муж позволит.
– А ну брысь отсюда! – Урсула хотела прогнала кошку, что лежала под боком Эвиана.
– Не надо, – попросил он. – Пусть останется…
– Она возле тебя с первого дня крутится, не уходит, – поворчала для порядка лекарка.
Следующие дни он много спал от слабости, но молодость и хороший уход делали свое дело, силы прибывали, он понемногу начал подниматься. Подолгу ходить еще не получалось, но силы постепенно восстанавливались. Урсула стала давать Эвиану небольшие поручения: убраться, растереть растения. За такой работой его и застал Кадар.
– Ты все-таки не сдох. Живучий как крыса! – приговаривал он, медленно обходя раба.
Плетью поднял ему рубашку. Кошка из лекарской, постоянно ходившая за Эвианом, выгнула спину и зашипела, но клерк, не обращая на животное внимания, продолжил:
– Отощал, соплёй перешибить можно. Что молчишь?
– Не годится рабу свободного перебивать, – ответил пленник.
– Верно, – Кадар осклабился. – Смотрю, порка тебе на пользу пошла.
– Ты куда запропастился? – воскликнула, входя, Урсула. – Я тебе что велела? Дров принести, одна нога там – другая тут. А он лясы стоит, точит.
Эвиан дёрнулся выполнять её поручение, но клерк придержал его рукоятью плети.
– Ты чего его держишь? – напустилась на клерка Урсула. – Пока он у меня находится, тут командую я.
Кадар усмехнулся и опустил плеть.
– Ничего,