Идолки́. Мария Сёма-Кузьмина
молча смотрел на звёзды, поглаживая Тату по плечу.
– Тебе снятся сны? – Тата посмотрела в его зелёные глаза.
– Ну конечно, бывает, – он выдыхал серый дым, смахивая с сигареты пепел.
– А сны, от которых переворачивается всё вверх дном?
– Это как?
– Ну, когда они настолько реальные, что ты всё чувствуешь, осознаёшь. В этих снах всё цветное, с запахами и вкусом, и когда ты просыпаешься, то некоторое время не понимаешь в какую жизнь ты проснулся?
Саша удивлённо посмотрел на Тату.
– Нет, обычно я просыпаюсь и сразу понимаю, что это был сон и через пару часов я уже не вспомню, что мне снилось.
Девушка вздохнула.
– А мне снятся. А ещё у меня случается дежавю – я проживаю какой-то момент и понимаю, что такое со мной уже было, что я всё это видела и ощущала. Такое у тебя бывает?
Саша покачал головой.
– Нет, Тата, не бывает.
Он обнял её за плечи, и они долго молча смотрели на звёзды.
– Может мы будем встречаться ещё днём? – вдруг спросила она, глядя на забрезживший на востоке рассвет. – Просто осталось так мало дней до отъезда.
Саша вздохнул.
– Тата, извини, но днём я не смогу приходить, помогаю бабушке. Встретимся на закате.
Тата промолчала, задумчиво глядя вдаль, но мягкий поцелуй накрыл её губы и душу девушки наполнило тепло.
***
Следующим вечером Тата пришла к Любе, чтобы вместе с ней пойти к хижине у реки.
– Иди, иди сюда, – хихикнув, прошептала ей подруга, подволакивая Тату за руку к калитке. – Послушай.
Тата заглянула за забор и прислушалась. Макс отпрашивался у своей бабушки, которая его отчитывала за проделки. Он был в полтора раза выше старушки, но повинно опустил голову, выражая полную покорность.
– Ну баааа-бушка, – протяжно басил он через каждые полминуты, – ну баааа-бушка! Ну баааа-бушка!
Девчонки захихикали. Пока они дошли до реки, обсудили все новости. Тате всё казалось весёлым, она радостно вдыхала запахи летнего вечера, предвкушая новую встречу с Сашей.
Через несколько часов они снова сидели под дубами на холме.
– Что ты больше любишь – рассветы или закаты? – спросил её Саша.
Тата долго молчала, размышляя.
– Не могу ответить однозначно на этот вопрос. Вроде бы это одно и то же солнце: красивое, любимое. Вот только закат – это вечное прощание, а рассвет – приветствие с упованием не расставаться целый день.
– Значит всё-таки рассветы? – он улыбнулся.
Но она отрицательно покачала головой.
– Я этого не говорила. Я люблю и то, и другое одновременно.
– А я люблю закаты, они ярче. А здесь, на нашем холме, вообще самые красивые, – задумчиво произнёс юноша, глядя в оранжевое небо.
Тата подпёрла руками свои скулы и внимательно разглядывала Сашу. Когда он это заметил, то смущённо отвернулся.
– Ты слишком пристально на меня смотришь, – чуть слышно произнёс он.
– Извини, просто хочу как можно лучше запомнить тебя.
Саша