История гарема. Джеймс Клуг
относили кастратов, тех, кто был лишен всех внешних детопроизводящих органов. Эти создания заслуживали самого полного доверия, так как были не в состоянии в буквальном смысле слова соблазнить подопечных, и поэтому на рынке рабов за них давали самые большие деньги. Из всех евнухов они считались самыми сварливыми и обычно отличались дурными манерами и склонностью к мошенничеству. У них были безбородые лица, скрипучие, тонкие голоса и долгая продолжительность жизни. Если ко всему этому добавлялась безобразная внешность, стоимость кастратов еще более возрастала. Их регулярно осматривали, чтобы удостовериться, не начали ли вновь отрастать у них утраченные органы, подобно тому как отрастают конечности и хвосты у ящериц.
Ко второй категории относились спадоне. У них сохранялся пенис, но ампутировались оба яичка. Третью категорию составляли тлибиа (thlibiae), у которых яички оставались на месте, однако их подвергали сильному сжатию. Евнухи последних двух категорий не теряли способности к половым контактам и проявляли к ним интерес. Сохранявшаяся у них секреция предстательной железы позволяла им достигать оргазма. Это качество делало их особенно ценными в глазах распутных женщин высшего света. И все же, поскольку спадоне и тлибиа довольно быстро теряли потенцию, а случаи зачатия от них детей были чрезвычайно редки, тем, кто не мог позволить купить себе кастрата, приходилось довольствоваться услугами евнухов именно этих двух категорий. И те и другие носили бороды и говорили нормальными голосами. Они отличались более высоким интеллектом, чем кастраты, однако жили, как правило, недолго. Белые евнухи были в гораздо большей степени подвержены различным болезням, чем черные.
Темнокожий евнух в гареме
В начале XIX главы капитального труда «История упадка и разрушения великой Римской империи» знаменитый английский историк Эдуард Гиббон описываем положение евнухов в Риме в середине IV в. н. э. после смерти первого христианского императора Константина Великого[12] и восшествия на престол его порочного сына Констанция[13].
Гиббон пишет: «Разоренные провинции империи снова соединились в одно целое благодаря победам Констанция; но так как этот слабодушный монарх не имел никаких личных дарований ни для мирных, ни для военных занятий, так как он боялся своих полководцев и не доверял своим советникам, то успехи его оружия привели лишь к тому, что утвердили над римским миром господство евнухов. Эти несчастные существа – старинный продукт восточной ревности и восточного деспотизма – были ввезены в Грецию и Рим с заразой азиатской роскоши. Их успехи были очень быстры; во времена Августа[14] на них смотрели с отвращением, как на уродливую свиту египетской королевы, но после того они мало-помалу втерлись в семьи матрон, сенаторов и самих императоров.
Строгие эдикты Домициана[15] и Нервы[16] препятствовали