История Лоскутного Мира в изложении Бродяги. Александр Васильевич Бережной
принесут.
– Плюнь, – кивает Алая, которому всегда нравилась манера хозяина вести разговор, – как есть плюнь, а то никто уже не плюёт в пойло старому гоблину.
– Главное, чтобы хотя бы вслед плевали, а то ведь без этого жизнь не жизнь? Так ведь, мой кривозубый друг?
– Плевок вслед всяко лучше ножа в спину.
Шутка гоблина понравилась хозяину Фонаря, и он рассмеялся.
Хозяин смеялся долго, утирая слёзы, а гоблин напротив него доедал свой обед, еще не зная, что прямо сейчас его внучка Доби ввязывается в самое опасное дело за своею недолгой жизни. То дело, в котором Глупость и Случайность идут рука об руку, приглашая прогуляться вместе с ними героев, богов и прочих созданий минувших эпох, чьи руки по локоть в крови, а Смерть стоит и молча наблюдает за происходящим.
Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.
Элис поглядывала на свою сестру с завистью, к которой подмешивалось сочувствие. Зависть понятно – сестрёнка пропадала где-то всю ночь, вернувшись домой лишь к обеду, вымотанная и вся в ссадинах и кровоподтёках, что красноречиво говорило о том, что эту ночь Мэлис провела не в соборе Однокрылого Херувима, моля о прощении всех своих грехов. Сочувствие же… причиной ему были не травмы, которые были уже обработаны тем, кто их и нанёс.
Сёстры сидели рядом, вдыхая резкий и мало кому приятный аромат орочьих мазей, а между ними лежал небольшая фляжка из бычьей кожи с настойкой, единственным приятным компонентом которого был спирт, все остальное же могло вызвать приступ рвоты даже у трупоедов, обитающих на неосвящённых кладбищах.
Они вдыхали прошлое. Прошлое пахло орком. Прошлое и было орком. Огромным, молчаливым орком, отряд которого вырезал и без лишних церемоний съел всех, кто был близок им двоим. О том, что было до того, сёстры заставили себя забыть, о том, что было потом, сёстры дали себе обещание помнить каждое отведённое им мгновение жизни.
И они помнили.
Две помнили одно.
Две помнили одного.
– Учитель сейчас даже без Рабов. Продал последнего. Говорил, заключил отличную сделку и скоро ему привезут другого. – это было первое что сказала Мэвис с момента своего возвращения домой. – Врёт.
– Врёт. – кивает сестра.
И опять тишина.
Нельзя им было тогда уходить. Нельзя. Нельзя было оставлять Учителя в живых. Никак нельзя.
Межреальность. Город. Орочьи Болота. Кривой переулок. 3002 год после Падения Небес.
Младший следователь отдела по борьбе с экономическими преступлениями Доби Ильменсен не без оснований полагала себя если не самым удачным, так уж вне всяких сомнений одним из самых удачных капиталовложений своего деда, что накладывало свой отпечаток на всё её существо.
Неоднократный призёр соревнований по положенному Уставом самбо, а также по орочьей смятке, для обучения которой дед отрыл на какой-то стройке орка по имени Ардонт. Трёхкратный обладатель Золотой Шпаги, а также чемпион одного сезона Болотных