Запретная страсть. Андреа Мар
мать ее.
Посмотреть бы на этого Виктора. Небось, урод какой-нибудь кривой и колченогий. Или старик немощный, которому нужна сиделка.
Не то чтобы я считаю, будто моя мама не может привлечь достойного мужчину. Но вот эта ее погоня за богатством вызывает смех и жалость. Мужчина не может этого не чувствовать, тем более, умный мужчина. Из таких охотниц за состоянием он мог бы выбрать кого-нибудь намного моложе и сексапильнее.
– Как в музее, – с интересом рассматриваю свисающую с потолка тяжелую люстру. Интересно, она уже падала на кого-то? А если упадет, убьет или сотрясением отделаешься?
– Когда мы познакомились, дом совсем пустой был, – с гордостью говорит мама.– Витя его только построил. Это все моих рук дело.
Едва не икаю от потрясения. Неожиданно.
– Мне бы в душ, – мямлю, чтобы не сболтнуть чего обидного.
– Ох, конечно! – всплескивает руками мама. – Ты же с дороги. Игорек, помоги Лялечке поднять чемодан. Дочка, тебе нашатырь дать? – подмигивает мне.
Видимо, стоит приготовиться к страшному. Кто знает, куда завела мамулю необузданная фантазия.
Молчаливый Игорек поднял чемодан и потопал по широченной полукруглой лестнице. Перила и балясины, кажется, красного дерева, сверкали, будто покрытые лаком. Приглядевшись, я заметила, что они вроде как залиты чем—то напоминающим жидкое стекло. Какие еще меня ждут ужасы?
– Лялечка! – окликает в спину мама, а я вздрагиваю. Когда уже перестанет так меня называть? – Когда освежишься, спускайся. Буду тебя кормить. Небось, соскучилась по домашнему?
Вспоминаю мамины кулинарные поделки и морщусь. Пожалуй, стоило запастить активированным углем.
Розово-кремовый коридор навевает ощущение, что нахожусь внутри сладкой ваты. Венецианская штукатурка с серебристыми проблесками назойливо подсовывает воспоминания о «Золушке». Подсвеченные порталы с вазами богемского стекла, затейливыми, неизвестно что изображающими скульптурами или горными панорамами – узнаю мамину руку, ее гиперженственность и страстное желание оказаться той самой Золушкой из сказки. Кажется, ее мечта наконец-то сбылась.
Как хорошей дочери, мне следует за нее порадоваться, но я не могу сдержать недовольную гримасу. Всего этого я наелась пока жила дома. С тех пор вокруг меня нет ничего кремово-розового или близких к этому цветов.
Игорек распахивает дверь в предположительно мою комнату, и у меня начинают ныть сразу же все зубы.
Глава 16
Наверное, мама мечтала, чтобы в детстве у меня была такая комната. Жаль, не считает нужным со мной советоваться. Что же, сведу к минимуму проведенное с родительницей время и постараюсь свалить отсюда как можно скорее. Долго мне в таком интерьерчике не выдержать.
Обвожу взглядом истинно девичью спальню и тяжело вздыхаю. От смешения белого и ярко-розового рябит в глазах, и к горлу подступает тошнота. Обои с огромными цветами вызывают клаустрофобию, кровать под белоснежным балдахином – нервный смех, а ядовито-розовое покрывало и такой же ковер – стойкое желание сбежать.
– Добро