Безумная ведьма. Элизабет Кэйтр
закатывая рукава. Хаос, да ему даже дышать, стало легче! И только пальцы тянутся к перетянутому вороту, как в нос ударяет запах ладана, отчего Паскаль чихает.
– Будьте здоровы, отец Кассиэль8, – откуда-то сбоку слышится девичий голос.
«Что за?!…»
– Прошу прощения, Вы… мне? – Кас оборачивается, замечая перед собой миловидную девушку в платке пудрового цвета.
Она ошарашенно скользит невинными глазами по его внешнему виду, вероятно, он выглядел как-то не так, раз она замерла напротив, не имея возможности сдвинуться. Кас натурально проследил, как эмоции на её лице меняются, чтобы подобрать нужную. И «нужная» не приносит ясности от слова «совсем».
– Вы видите здесь ещё одного пастора?.., – уголки губ едва приподнимаются в скромной улыбке.
«Кого?!» – Паскаль в замешательстве оглядывается. Должно быть, она перепутала его с кем-то. Только в церкви практически никого нет, исключая двух старушек с библиями в руках в конце зала и… его с этой девушкой, глаза которой светятся почти щенячьим обожанием.
Взгляд застывает на отражении в витражном стекле, где насмешкой над миром нежити, вырисовывается огромный крест. Он чуть склоняет голову к правому плечу, наконец, касаясь пальцами горловины рубашки, точнее, белой реверентки, мерцающей в отражении синего стекла.
«Какого хрена здесь происходит?…»
– …Я пришла, чтобы поблагодарить Вас. Вы действительно очень помогли мне… Отец Кассиэль? С Вами всё хорошо? Вы выглядите так, будто больны…
«Да просто охренительно! Отец Кассиэль… какого…?!»
Кас не успевает додумать. Он с такой силой сжимает спинку лавочки, что в пору признать – он в состоянии оторвать её. Девичий голос облепляет разум тягучим мёдом, а тот поддаётся, с радостью купаясь в сахарном месиве. Последнее, что чувствует – дрожь земли под ногами, а затем – темнота… Сколько Кас тогда провёл в темноте – до сих пор не мог сказать точно. Но за всё время память встала на место, наградив руки едва заметным тремором, лицо – хмурым выражением, а шею – белоснежной реверенткой на вороте пасторской рубахи.
Потеря трёх месяцев жизни (по человеческим меркам) казалась чем-то невероятным. Но, что било все рекорды «невероятности» – так это всё, произошедшее в период от разрушения его мира и до присвоения чина отца Кассиэля, да простит же Хаос!
Удивительно, но память оказалась практически идеальной. Практически. Во-первых, он помнил, как Замок Ненависти сложился, словно карточный домик, как он заслонил спиной Изекиль, как ринулся к выходу – на помощь Видару, как потом мрак затянул разум в опасную воронку. Во-вторых, он помнил неизвестно возникшую историю отца Кассиэля, отчётливо ясно – каждый день, проживший в этом образе: от «якобы рождения» до круговерти молитв, таинств и кротких улыбок.
Но, что между? Что происходило в провале меж двумя жизнями? Сколько он длился? Кому удалось похоронить Паскаля Яна Бэриморта и возродить из его праха отца Кассиэля? Кто стёр из памяти всё, что касалось родной Пятой Тэрры и
Кассиэль (Cassiel) – Ангел слез и воздержания, упоминается в церемониальной магии.