Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов
порядке: шорты штанинами к проходу, рубашка тоже вдвое ― сверху шорт, пионерский галстук вдвое ― сверху одежды, тупым углом к задней части прохода.
Весной в город завезли партию китайских кед «Два мяча». Поэтому некоторые ребята в кедах, а не в сандалиях как остальные. Я в кедах, а сандалии держу в резерве на дождь. Они быстрее сохнут, чем кеды. Вся обувь ― слева от входа в палату на полке для обуви. Держи порядок! А куда деваться? Между звеньями соцсоревнование, в фойе стенд: ракета, самолёт, паровоз и черепаха. Не в черепахах же ходить. Со мной никто и не спорил.
***
Пришёл вечер, прозвучал горн на вечернюю перекличку. Строились перед фронтом здания отряда с лозунгом над входной дверью: «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно!». После переклички последовала команда: «Приготовиться ко сну!» Было полчаса, чтобы сходить в туалет, умыться, расправить постель.
Войдя в палату наша пионервожатая, Ирина Николаевна, отдала команду: «Приготовиться к осмотру!» Так было и в прошлые годы. Раньше я к этому относился спокойно, но теперь предстоящие осмотры раздражали. Что мы дети, раздеваться до трусов для проверки кто как ноги помыл, есть ли ссадины, чтобы мазать зелёнкой, от клещей осматривать? Мы сами не можем, что ли? Тем более, деревья и кустарник по периметру пионерлагеря обильно обсыпаны ядовитым для клещей дустом.
Как-то я прочитал на коробке его полное название и запомнил для интереса. Язык можно вывихнуть: ДДТ или полностью: дихлор-дифенил-трихлорметилметан. Не помню, чтобы при осмотрах перед отбоем клещей находили. А вот за территорией я их с себя снимал, даже тех, которые уже впились неглубоко.
– Пацаны, гляди! ― сказал Матвеев. ― Гоблин у своего деда трусы взял поносить. Гоблин, они у тебя на коленках-то ещё не протёрлись?
Все оглянулись на Гошина. У него действительно были трусы со штанинами. Не до колен, конечно, но почти до трети бедра. То-то они у него постоянно из-под шорт торчат. Мы носили совсем коротенькие, пошива нашей швейной фабрики, со штанинами в пару сантиметров, а со штанинами считали стариковскими. Пацаны рассмеялись. Гошин покраснел и погрозил Матвееву:
– А в морду хочешь?
Последовал новый взрыв смеха: слишком уж хлипким выглядел Гошин перед Матвейкой. Матвеев отмахнулся от него и с издёвкой сказал:
– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, Геракл засушенный! Да я, блин, мизинцем тебе все зубы расшатаю! ― Строится! ― повторила команду пионервожатая.
– Ирина Николаевна, можно мы сами себя перед отбоем осматривать будем? ― спросил Колька Глухарёв.
– Нельзя.
– Почему?
– По кочану, ― ответила она и пошла вдоль строя.
Опережая команду пионервожатой, кто-то слева выкрикнул: «Хэндэ хох!», и мы подняли руки вверх. «Гитлер капут!» ― сострил Рудый. Ирина Николаевна прошла вдоль фронта строя, потом сзади нас, внимательно осматривая стоящих в шеренге. Из-за спины донёсся её укоризненный голос: «Дударь, как не стыдно? Почему пятки грязные? Мыть ноги!» и команда: «Остальным пять минут на