Война. 1941-1945 (сборник). Илья Эренбург
грабеж. Конечно, фашисты грабят организованно – они напечатали в огромном количестве «оккупационные марки» – эти деньги не имеют хождения в Германии, это – фальшивые деньги, но печатают их не частные фальшивомонетчики, а гитлеровское правительство. Приказали открыть все склады, все магазины. Послали расторопных денщиков, грузовики.
Вот несколько сцен – действие происходит в Париже.
Ресторан. Заходит немецкий офицер. Первый…Девушка-подавальщица надевает пальто: «Не хочу ему подавать!» Он вежливо улыбается. Он читал романтиков и любит красивые жесты. Он только что-то шепчет своему спутнику: штатскому в новеньком парижском костюме. И девушку арестовывают.
Они расстреливали беженцев на дорогах. Вокруг Парижа стоял трупный смрад – от убитых стариков, женщин, детей. Они расклеили в городе плакат. Он изображал немецкого солдата, защищающего женщину с детьми. На руках у солдата – грудной ребенок. (Эти звери никогда не забывают посюсюкать!) На плакате было написано: «Вот покровитель французского населения», а ниже: «За повреждение плакатов – смертная казнь».
Они методично унижали французов. Когда в Компьене был поставлен трагический фарс и французским капитулянтам продиктовали позорнейшие условия перемирия, парижское радио передало: «Гитлер проявил свое великодушие. В палатке, предоставленной французским парламентерам, были графин с водой и стаканы». Да, эти «рыцари», засунув в карман Францию, великодушно дали французским генералам глоток французской воды!..
Потом пошли приказы – за что полагается расстрел. За многое… Один слушал английскую радиопередачу, другой сказал, что англичане бомбили Кельн, третий накормил племянника, который пробирался в Лион, четвертый «не проявил уважения к германскому флагу», пятый… Нет места перечислять: они убивают, потому что они должны убивать – в этом их сущность.
Особенно отличаются офицеры. У них породистые физиономии дегенератов. По фашистской теории это – образцы хорошей германской породы. Ведь фашисты подходят к человеку как к племенному быку или к породистому кобелю… С солдатами офицеры высокомерны, даже грубы. Я видел, как офицер выкидывал солдат из вагонов: в воздухе висела ругань. Офицеры после воинских трудов развлекаются: покупают дамские чулки для милых невест и ночи проводят в домах терпимости. В Париже первым делом они облюбовали полсотни таких домов и написали на дверях: «Только для господ военных».
Сорокалетние солдаты стараются быть мягче с населением: они помнят прошлую войну. Тогда тоже победа была за победой. А кончилось все разгромом и голодом. Они не забыли об этом. Когда я их спрашивал: «Что будет дальше?», они только вздыхали.
Молодые солдаты выдрессированы фашистами: их с раннего возраста отучали думать. Они повторяют фразы лейтенантов и фельдфебелей. Однако иногда в их головы проскальзывают первые смутные мысли. Тогда они морщат лоб, как трехлетний ребенок. Я заметил, что процесс мышления просыпается в них от хорошего шума – те, что побывали во фландрской битве, уже проявляли некоторую способность