Война. 1941-1945 (сборник). Илья Эренбург
от варварского разрушения, задуманного гитлеровцами. На Смоленском направлении наши части ведут успешные контратаки. Нападение на Киев было дважды отбито, и враг отогнан от подступов к городу. На левом берегу Днепра наши части готовы отразить удар противника. Ленинград ощетинился, превратился в крепость, и, хотя враг еще далеко от его ворот, каждый ленинградец дышит суровым и живительным воздухом фронта. Потери германской армии исключительно велики. За два месяца немцы потеряли столько же, сколько за 1914–1915 годы. Их пугают зимние холода. А пока что зарядили дожди, а на проселочных дорогах в глине буксуют, вальсируют, падают немецкие машины. Немецкая мотопехота, пехота, которая не любит ходить пешком, может завязнуть…
Все это известно американцу из газетных телеграмм и обзоров. Я сегодня хочу указать на другой фактор – психологический, взглянуть на события глазами не стратега, но писателя.
Русский народ никогда не страдал национализмом. Нет ничего более далекого от русского сознания, чем национальное чванство, выразившее себя в песне «Дойчланд юбер аллее». Чужестранец не вызывал в нашей стране ненависти или презрения. Я думаю, что многие русские в годы мира даже не знали, насколько они привязаны к своей стране. Наш народ отличался миролюбием. Идея войны и ее атрибуты его мало увлекали. Тем поразительней патриотизм, родившийся в огне этого лета. Он лишен внешнего пафоса, он избегает больших слов, театральных жестов. В нем есть гордость.
Вчера я провел день с одним раненым пулеметчиком, Трегубовым. До войны он был веревочником, как его отец. Он любит свое ремесло, с удовлетворением говорит, что они в Смоленске вили самые лучшие веревки на экспорт. Голубые глаза, льняные волосы. В нем ясность, спокойствие. Он вышел из окружения и вынес свой пулемет. Возле Смоленска он защищал переправу через реку. Его жена и дочь были в Смоленске, он не знает, что с ними стало. К пулемету он относится любовно. Он мне сказал: «Я человек не злой, но когда я увидел, как гитлеровцы падают, – чуть не закричал от радости»…
Таких, как он, миллионы. Оборона родины – не лозунг, не фраза, это плотное, горячее чувство, связь человека с землей, с родителями, с детьми, с тысячами нежных воспоминаний, глубоких подробностей, о которых не расскажешь даже другу, но которые в ответственную минуту становятся самыми важными.
О врагах наш народ говорит: «немец», «фашист» – или даже еще короче: «он».
Несколько дней тому назад возле Смоленска к нашему командиру подошла крестьянка, старушка, говорит: «Товарищ командир, как мне – готовиться?» – «А куда тебе готовиться, бабушка?» – «Как куда? Если немец идет, я должна мой дом сжечь, удавить куриц…»
Когда-нибудь новый Толстой опишет эту старую крестьянку. Кто не знает, как привязаны крестьяне к своей избе, к своей корове!.. И вот они все бросают, жгут добро, чтобы оно не досталось врагу. В этой самоотверженности целого народа – залог победы.
Ложь
Есть испанская песенка:
Одни поют, что знают.
Другие знают,