Айша. Олег Александрович Сабанов
с каждой новой рюмкой я обнаруживал все меньше смысла в приглушенном бормотании Валеры, лишь реплики изредка встревающего Валентина помогали понять, о чем толкует сосед. Подобное общение вызывало у меня только зевоту, а когда стало совсем в тягость, я сослался на боль в спине и со сбивчивыми извинениями перебрался в единственное кресло напротив телевизора, где вскоре благополучно уснул мертвецким сном. Через какое-то время в темную яму забытья стал просачиваться сигнал от переполненного мочевого пузыря с требованием немедленно опорожнить собственный орган. Параллельно с этим мне снился жуткий сон, где мы с приятелями мчимся в машине навстречу высоченной стене, на которой в виде граффити изображена огромная кошка черепахового окраса. По причудливым законам сновидения каждый из нас мог управлять автомобилем, вот только тормозная система вместе с рулевым управлением отказывались подчиняться водителям, отчего с каждой долей секунды нарастал всепоглощающий ужас.
Проснулся я от яркого света потолочной люстры и возбужденного гомона, доносящегося откуда-то с кухни или прихожей. Комната была пуста, однако мгновение спустя в нее влетел взъерошенный Валера и ринулся ко мне.
– Вставай, вставай, – стал трясти он меня за плечи.
– Пожар, что ли? Где все? – сонно пробурчал я, протирая глаза.
Меня уже мутило, в животе росла смутная тревога, жутко хотелось пить, во рту будто нагадили кошки, а от одного вида недопитой бутылки водки на столе возникал рвотный рефлекс. Однако по своему многолетнему опыту романа с алкоголем я знал, что именно в этом прозрачном сосуде сейчас хранится мое избавление от до боли знакомых симптомов начинающего похмелья.
– Вставай, вставай скорее, – суетливо повторял Валера, и вдруг сказал то, отчего мне пришлось словно ошпаренному моментально вскочить с кресла: – Леня повесился. Встал посреди ночи, пока мы дремали, пошел в ванную… Обнаружили только сейчас.
– Как он!? – задал я глупейший вопрос по причине своего шокового состояния.
– Срезали уже холодного. Сейчас надо в скорую и ментовку звонить, хотя медики сами ментам сообщат. А ты давай – ноги в руки и дуй домой. Не то потом показания ментам замучаешься давать. Оно тебе нужно?
– А вы с Валентином как же? – вырвалось у меня.
– Мы его друзья. Знаем, что сказать, – неопределенно ответил сосед по этажу, подталкивая меня в сторону прихожей.
Выйдя из комнаты, я увидел лежащего на пороге ванной Леонида с устремленным в потолок застывшим взглядом на абсолютно бескровном лице. Брови его были страдальчески сложены домиком, синюшные губы приоткрыты, меж зубов торчал кончик языка. Короткую шею ближе к нижней челюсти окаймляла двойная бурая полоса, рядом с телом валялась бельевая веревка, ощущалось зловоние испражнений. Стоявший ближе к кухне Валентин безостановочно стучал по кнопкам своего древнего телефона, совершенно не обращая внимания на мое появление. Подгоняемый соседом, я наспех обулся,