.
а также очередной творческий наплыв, поэтому и образ был тому подобным: небольшая сумка с толстенной книжкой внутри, обтягивающие (на то время) очень модные джинсы, крупные ботильоны с высоким каблуком и легендарное серое пальтишко, сшитое моей матерью.
Настрой оказался действительно замечательным, завернув за угол своего большого светлого дома, я направилась на ближайшую остановку, где договорилась встретиться с приятелями. Благо кроме меня никто не имел привычку опаздывать, и я сразу разглядела эту компанию в полном сборе: Кешл, Анастейша и Райн. Горячо любимые товарищи не стали критиковать за отсутствие пунктуальности в моём наборе, видимо совсем смирились – бедолаги, мы поздоровались, и быстро словив такси, направились в местный большой театр.
Именно благодаря этой вылазке из дома на два дня пришлось забыть о сне, ведь именно сегодня состоится легендарное событие: прослушивание в великий театр Алармс. Счастью не было придела, мы готовились к поступлению в заведение несколько месяцев, и я честно, была бы рада, если бы это получилось у каждого из нас.
– Вот и наш звёздный час настал, – Кешл небрежно почесал затылок, его большие карие глаза и массивный нос с горбинкой открыто должны были заявлять о нём, как о харизматичном и уверенном молодом человеке, но не тут-то было, – может это… по домам все же?
– Перестань, – заворчала самая младшая из нас, – мы уже здесь, пути обратно нет.
– Именно, – подхватил Райн.
Если честно, не знаю, как он затерялся в нашей толпе неуверенных в себе подростков. Да и в целом как актер… Ему только роли Брюса Уиллиса играть разве что. Только Райн был не лысым, а с достаточно густой, но короткостриженой светлой шевелюрой, с темными, как у быка, глазами и широкими плечами. Я обернулась к своим друзьям и вновь взглянула на эту шайку юных кино-любовников: двухметровый Кешл в затертой отцовской куртке, Райн – звезда спорта на минималках и его младшая сестра Анастейша, выглядит как ребенок среди нас. И я – зазубрившая всю главную роль от корки до корки, иду пробоваться на второстепенного персонажа, у которого за весь спектакль от силы три-четыре строчки.
Чертовка неуверенная!
На большее не способна, как ни крути, и пробовать не стану – моя гнилая аффирмация, от которой избавиться оказалось не так-то просто.
Наконец, мы вошли в заветное здание, от чего, показалось, на секунду перехватило дух, не хватало дыхания. Из этого транса нас быстро вывела хранительница номерков, попросив верхнюю одежду и напоминая, что при следующем визите на куртках обязательно должна быть петелька. Эдакий стандарт здесь – отсутствие вешалок, не понятно кем введен, но и внедряться в подробности не очень-то и хотелось.
Прослушивание проходило в главном актовом зале на втором этаже. Мы быстро нашли мраморную лестницу и восторженно ринулись вверх, находясь перед заветной дверью, хотелось только лишь помолиться. Прислушавшись, удаётся вникнуть в текст произносимый, вероятнее всего, на самой сцене, это были слова главного персонажа в спектакле, жажда увидеть столь талантливого