Дракула. Брэм Стокер
и велел их убрать. К моему удивлению, это не привело его в ярость, как я ожидал. Он воспринял мое требование просто и серьезно; подумав минуту, сказал:
– Можете дать мне еще три дня? И тогда я уберу их.
Конечно, я согласился. Но за ним нужен глаз да глаз.
18 июня
Теперь Ренфилд занялся пауками. Он запихал в коробку несколько крупных экземпляров. И кормит их своими мухами, количество которых заметно поубавилось, несмотря на то что он тратит половину своего рациона, чтобы приманивать их с улицы.
1 июля
Пауки Ренфилда стали такой же напастью, как и мухи.
И сегодня я сказал, что следует от них избавиться. Он очень расстроился; тогда я предложил ему расстаться хотя бы с частью из них. На это он с легкостью согласился, и я дал ему тот же срок. Ренфилд вызывает у меня сильное отвращение – во время нашего разговора в палату, жужжа, влетела жирная мясная муха, он поймал ее, с видом триумфатора подержал ее несколько секунд между указательным и большим пальцами, а потом, прежде чем я сообразил, что́ он намерен сделать, кинул в рот и съел. Я стал бранить его, но он спокойно возразил, что это очень вкусно, полезно, это жизнь, настоящая жизнь и источник жизненной энергии для него. Это навело меня на мысль, точнее, побудило проследить, как он будет избавляться от пауков. Очевидно, у Ренфилда на уме что-то серьезное – он не расстается с маленькой записной книжкой и часто делает в ней пометки. Страницы ее сплошь испещрены цифрами, в основном однозначными, которые он складывает столбиком, полученные же результаты снова складывает, как будто, по выражению финансовых ревизоров, «подводит баланс».
8 июля
В его безумии есть некая закономерность, и у меня возникли кое-какие догадки. Возможно, они скоро оформятся в общую, еще смутную теорию, а уж затем… ох уж это мне подсознательное мышление! Когда же наконец оно уступит дорогу своему брату – сознанию.
Уже несколько дней не виделся со своим «приятелем», так что при встрече сразу заметил перемены, которые за это время с ним произошли. В общем, перемены не бог весть какие, ну разве что он почти избавился от своих прежних любимцев и завел нового: умудрился поймать воробья и уже отчасти приручил его, прибегнув к своему испытанному и предельно простому способу. В итоге поголовье пауков значительно сократилось. Оставшиеся же особи хорошо откормлены – Ренфилд все еще добывает мух, приманивая их едой.
19 июля
Мы прогрессируем. У моего «приятеля» теперь целое семейство воробьев, от мух и пауков и следа почти не осталось. Когда я вошел в палату, Ренфилд бросился ко мне и стал просить меня о большом одолжении – об очень, очень большом одолжении! – и при этом ластился ко мне, как собака. Я спросил его, о чем речь, и он ответил с каким-то упоением:
– Котеночка, такого маленького, хорошенького, гладкого, игривого котеночка, я буду с ним играть, учить его и кормить – кормить, кормить и кормить!
Его просьба не застала меня врасплох – я заметил: его любимцы быстро увеличиваются в размерах. Но я не хотел,