Ирма или Чёрно-белая радуга. Елена Пчело́ва
со ступенек, – совершенно спокойным голосом сказал мой спутник и пошёл дальше. Я же, опешив, просто осталась стоять на одном месте.
– Леся, Леся, – трясла мою руку Варя, выводя из ступора, в каком я очутилась, после слов Святослава.
– Да, моя девочка? – я присела к ней на корточки.
– Идём к маме, она тебя ждёт.
Я улыбнулась этой солнечной девочке и, не отпуская её маленькой тепленькой ручонки, повела в сторону палаты.
– Как приятно, что вся семья в сборе, – попыталась воскликнуть Ирма, когда мы все ввалились в палату.
Я была поражена. Палата кардинально изменилась со вчерашнего дня, когда я впервые вошла в неё. Все стены были одёрнуты мягкой, кофейного цвета, тканью, на окнах, помимо прозрачного тюля, были толстые шторы, в цвет ткани на стенах, на тумбочке у кровати стояла ваза с желтыми розами. Были мягкие кресла, и, о Боже! телевизор, который стоял в углу палаты на специальных ножках.
– О-па! Мы туда вошли? – выпалила я.
Мои родители стояли, смотря по сторонам, не понимая, откуда такие изменения.
– Да, – восторженным, но сбитым голосом, сказала Ирма, – это Святик с самого утра тут колдует. Это он всё сделал для меня. Ругался с персоналом больницы, но всё сделал!
– Класиво, да? – спросила Варька, прижимаясь к моей правой ноге.
– Очень красиво, – наклоняясь к ней, сказала я.
– Ну и правильно, по-домашнему как-то стало, приятно тут находиться. Даже на палату больничную не похоже, – радостно сказал папа, приземляясь в кресло, стоявшее как раз под окном.
Я посмотрела на него. Как он был прекрасен в тот момент! Под солнечными лучами, которые проскальзывали сквозь тюль, русые волосы отца блестели золотом, светлые глаза теперь казались кристально чистыми. Небрежно набросанный сверху на пиджак больничный халат стеснял его мужественные плечи. Когда-то отец занимался борьбой. Но предпочтение отдал всё же музыке. Папа талантливый музыкант, поэт. Да и просто очень красивый мужчина. Я была больше похожа на него.
– Аж домой не хочется, так тут хорошо, – полушёпотом ответила Ирма.
Святослава просто распирало от удовольствия, что все его хвалят. Какое блаженство!
– Чего ж ты раньше этого не сделал? – проходя мимо всех и усаживаясь на край кровати рядом со старшей дочерью, вмешалась мать. – Ирма ведь уже пару недель в больнице.
– Что? Мама! – Я была вне себя от возмущения. – Пару недель? Ты так спокойно об этом говоришь? Я не узнаю тебя…
– Леська, да ладно! Что уж теперь. Вроде всё наладилось. Операция вот успешная! – Ирма с усталостью посмотрела на меня.
– Да, ты права, что уж теперь. С этого момента всё будет иначе. – В моём голосе слышалась уверенность.
– Ага, то её не дождёшься, то теперь, как липучка, тут ошиваться будет, – съязвил Святослав.
– Леся тоже наша дочь и мы ей всегда рады, – гладя мои короткие волосы, сказал папа.
– Ула! – вскрикнула Варька, – тепель Леся с нами будет. Всё влемя тебя жду. – Малышка захлопала в ладошки.
Ирма