Горизонтальные новеллы. Борис Гончаров
то, что им положено сказать теми, кто оплачивает их труд. Так в любой стране. Во многих странах литературу и историю преподают мало – и хорошо: риторика и закон божий важнее и полезнее. Зачем школьникам отождествлять себя с некими бонвиванами-эмигрантами, не понимаю. Современных российских авторов лучше не читать – всё на потребу пишут, не важно, на какую. Герцен издавал манки – на них клевали – и охранка ловила неблагонадёжных.
«Окаянные дни» в СССР были запрещены.
Лирика о девичьем
Продолжение новеллы не вспоминалось, хоть стреляйся (надо сразу записывать, ещё лёжа на диване). Может собирался показать эскиз домашней сауны? Или представить материалы внеочередного ДТП? Нет, не то. Чёрт её знает. Телевидение в это время демонстрировало по одному из каналов «Юность Петра» и «В начале славных дел», и по другому – «Старый Новый год». Вспомнился эпизод в библиотеке…
Вошёл в огромный зал со множеством столов с настольными светильниками и пустыми стульями. Администраторский стол с пультом управления, отгороженный от зала, тоже был необитаем. Откуда-то из под потолка ветвилась инструментальная музыка и закручивала всё в необитаемом зале и мыслях. Эта диалектическая музыкальная «спираль» была давно знакома – «Болеро» Равеля в исполнении оркестра Ленинградской филармонии под управлением Мравинского. Не смотря на знакомую мелодию, несколько растерявшись отсутствием читателей, прошёл всё-таки к ограде стола администратора, напомнившей ограждение печки будущей сауны. Из-за небоскрёбов книжных стеллажей послышался стук каблучков и появилась молоденькая девушка в белой блузке со стоячим воротничком, двойными манжетами в запонках с гранёными прозрачными камешками и в белой коротенькой юбочке. Юбку на талии девушки охватывал узкий, почти незаметный поясок, концы которого были соединены таким же камешком, как на запонках. Девушка простучала каблучками к столу, нажала кнопку на пульте, и звук «Болеро» стал приглушённым.
– Добрый день. Слушаю Вас… – Мягким грудным голоском, как поющая Анна Герман, обратилась она к стоящему перед ней и быстро взглянула из-под длинных ресниц весёлыми серыми глазами.
– Мм-м… – Промямлил тот и с сомнением спросил:
– «Образы любви»?..
Девушка нажала ещё кнопку на пульте, и вдоль ближайшего «небоскрёба» бесшумно подъехало к его краю некое сооружение, напоминающее стремянку. Девушка встала на широкую ступеньку телескопического сооружения, взялась за поручень и нажала кнопку на нём. Телескопические трубы через несколько секунд стали выдвигаться вверх вместе со ступенькой, на которой она стояла. Сооружение поднялось к букве «О».
– Аа-а-а… – Дико закричал наблюдавший за процессом. Даже заорал. Мысленно.
Стройные ноги девушки были в чулках белой рижской сеточки со стрелкой. Но чулки ли? Он немного подался через ограду стола и посмотрел снизу. Да. Чулки. И голый участок, загорелой кожи ног от края чулок до краёв белых трусиков. «Прощайте мои бедные глаза – вы никуда не годитесь после такого спектакля».
В это время оркестр приблизился к финалу «Болеро» и вдруг