Горизонтальные новеллы. Борис Гончаров
не видно. Как она там: в бриджах или вообще – не очевидно, т.к. концентрируется на экран передне-верхней частью организма. А что поверх этого – не для среднего ума – то ли платье, то ли ночная сорочка кое-как на тонких бретельках. Далеко шагнул прогресс. В таком свидании и выходить никуда не надо: танцы, кафе, библиотека, театр – не обязательны. Опять же экономия. И революционная ситуация может настать так, что здесь же, сразу, без перерыва на обед можно и расстаться. Без обязательств. Вот барышня мне написала: «Вновь убедилась в практической пользе утверждения: «С проблемой нужно переспать». Перед этим признался ей в своём негативном отношении к «кустодиевским Венерам». Так она прислала ряд из двух дюжин штук именно таких красавиц, чтобы привыкал. Растолковываю ей, сидящей в бронепоезде; мол, они же меня раздавят, любая из них. А другая – профессорка повествует о Туринском папирусе (из своего списка «любимых книг») и моей лени: «Что касается вопроса о лени как присущем Вам свойстве, то это шутка, пренеприличная. Воздержусь». Что уж тут «воздерживаться» – это даже мне понятно, что Туринский папирус – не только настольная книга барышни, но барышня осведомлена о позах.
– Хэрошэя девочка… – пыхнул трубкой, не вынимая из зубов, второй философ.
– При этом – в унисон продолжил первый – призналась: «Вчера вечером захлёстывало желание спорить с Вами, возражать, что-то доказывать, опровергать, т.е. огрызаться и кусаться». Однако, очевидно, она «с проблемой переспала». На её филиппику не сдержался: «Вот «огрызайтесь» и «кусайтесь» сама с собой (Вы же интроверт). «Спите с проблемой», если больше не с кем». Нагрубил, конечно, сам жалею. Но слово – не воробей.
Второй философски вытащил трубку изо рта, коротко вздохнул и с мимическими морщинками полуулыбки Сократа изрёк категорически философски: «Да уж»…
А полупроснувшийся попутчик у себя в уголке молча закруглил: – Людям свойственно ошибаться, упорствует в своей ошибке только дура…
Потом подумал и полуплача добавил Аронова:
Остановиться, оглянуться
На том случайном этаже,
Где вам доводится проснуться.
Ведь уходя, чтоб не вернуться,
Не я ль хотел переиграть,
И никогда не умирать!
Но дай хоть раз ещё успеть
Остановиться, оглянуться…
чУднО…
Окончание «Рандеву».
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
(А.С.Кочетков. «Баллада о прокуренном вагоне»)
Это всё тот же вагон, погромыхивающий на стрелках, той же ночной электрички и те же трое в вагоне: двое приятелей-философов, уже убравшие свои трубки в кисеты с душистым табаком, и продолжающие свою философию, и некурящий попутчик, полуспящий в уголке…
Теперь философствовал второй приятель, о своей пассии. «Полученные от неё письма любопытны, но куда надо ударять: на «у» (чУдно – от слова «чудо») или «о» (чуднО – от слова «странно») – неизвестно… Авторка, как она вспоминает