Год кролика. Вера Николаевна Семенова
а потому, что ей опять хуже.
– В легком и печени есть новообразования. Я не говорю об эвтаназии, пока она ест, пьет, интересуется сородичем и вами, – это твой врач, – но будьте готовы: если она начнет задыхаться, нужно будет иметь препарат под рукой.
По дороге из клиники я зашла в аптеку, купила препарат и шприцы. Дома положила их в шкафчик. А ты сидела рядом с Крисом и старательно мыла его огромные уши, такие большие, почти с тебя. Никакой эвтаназии, пока будет так.
Милая Оззи. Ты никогда не прочтешь это письмо. Я пишу его для себя и тех, кто знает, что кролик – это не просто «животное, которое живет в клетке и гадит под себя». Ты – мой друг. Когда болел Элис, срок его выздоровления мне обозначили в неделю. С тобой все иначе. Я не знаю, что нас ждет дальше.
Оззи, я верю, что мы сможем подарить тебе хотя бы год жизни. Не знаю, получится ли у нас: мы не боги, врачи не боги.
Не зря говорят: «Делай что должен и будь что будет».
Оззи умерла поздней осенью. Нам удалось подарить ей полтора года.
Кристофер
Как же хочется пить! Еду мне эти двуногие оставлять не забывают, а вот вода всегда кончается слишком быстро!
Пытаюсь встать на лапы, потянуться, но сетка сверху мешает. Надо помыть уши. И поесть, только немного. Потом опять захочется пить, а пить нечего.
Время тянется. В комнате стоит вязкая духота. Я то сплю, то нет.
Хлопнула дверь. Двуногий заходит в комнату. Сгребает меня и отрывает от пола. Ай, страшно. Тащит куда-то. Только не в терновый куст!
– Это он и есть? Какой крупный! Сколько ему?
Ого, какая-то новая двуногая. Никогда не приходила раньше.
– Ему год, – это уже мой двуногий.
– Я подержу, – и она протягивает ко мне руки.
Я против! Хватит меня таскать! И тут я понимаю, что она пахнет чем-то неуловимо знакомым, обещающим счастье. И я прижимаюсь к двуногой всем телом, закрываю глаза. Тут она говорит:
– Мы его берем. Он будет жить у нас, с другими кроликами.
Кажется, мне повезло.
Двуногая спрашивает своего спутника:
– Что скажешь?
– Скажу, что мы берем бандита.
– Почему? – у двуногой голос стал удивленным.
– А ты посмотри на эту морду.
Я так и не понял, что значит «бандит», но хорошо понял слово «берем». Прижался к шее двуногой, лапами ее обхватил.
Двуногая говорит:
– Прямо сейчас мы его не возьмем, у нас даже переноски нет, да и у врача его нужно осмотреть. Арман, сходишь завтра в клинику с ним?
Интересно, как ее саму зовут? Арман – это, видимо, ее двуногий. Потому что моего двуногого зовут Миша.
Так что, у меня впереди новая жизнь? Скорей бы завтра наступило!
На ночь Миша, как обычно, закрыл меня в клетке. В другие дни я бы просто лег, а тут не мог успокоиться, все гремел клеткой. К середине ночи пришел кот, и говорит:
– Чему радуешься?
Ну как не радоваться, отвечаю, приходила двуногая, сказала, что заберет к другим