Господин Грех. Власть гормонов. Антирассказы. Валерий Павлович Евстигнеев
с подогревом воды, кто-то разыскивает в шкафах постельное белье. Все пьяные, нормально говорить не могут – орут.
А крутом тишина, у нас на даче, даже музыки нет. Может быть, когда-нибудь я напишу об этом, а сейчас я ору громче всех.
В камине щелкнуло полено и красный уголек, отскочивший от бревна, как оса, впился мне в голый зад. Лариска смеялась ртом, однако глаза у нее грустные-уголек испортил ей радость. В этот момент я был на ней сверху и она была близка к оргазму.
Мы долго шли к этой близости. Лариска была замужем по любви, я для нее – никто. Муж за ней почти не ухаживал. В свое время предложил вступить в брак, и она, не медля, дала согласие-любовь с первого взгляда.
Первое время попытки мои получить с ее стороны хоть какую-то благосклонность, увы, были тщетны. Лариска красавица и в то время была ещё влюблена в мужа. Теперь от той любви, у нее только ребенок.
По мне, она красива, как прежде, с той лишь разницей, что появились безобразные растяжки на животе и обмякла грудь. И нет уже светлости былой в ее лице поблекшем.
Через час, когда мой ожог, смазанный подсолнечным маслом, перестал зудеть, я хотел любить ее на коленях, но Лариска из-за стеснения отказалась: после тяжелых родов у нее образовался геморрой.
Вчера опять звонил Таньке, к весне она справила себе колечко с рубином, быстро оправившись после кражи. Танька, хоть и рожала, однако грудь у нее что надо, даже соски вверх, а на коленях ее любимая поза. Не знаю, почему я никогда не пробовал излить семя между ее пышных грудей?
Кстати: наконец, Танька влюбилась и выходит замуж за югославского строителя. Уезжает с ним куда-то под Загреб, день отъезда уже определен. Но до сих пор она так и не решилась признаться югославу, что в русской деревне у нее растет дочь.
Кругом задыхается от зноя лето. Раскаленный асфальт, горячие парапеты, чугунные решетки обжигают. Я не люблю томящую осеннюю слякоть или кусачий февральский мороз, однако августовская жара просто выматывает. Трамвайные пути приобретают какой-то резкий удушливый запах, рубашка на спине и брюки в паху прилипают, между ягодицами мокро.
Елена в своем роде уникальна, хотя рыжих женщин пруд пруди. Волосы на лобке ее ярко-красные, в отличие от рыжих на голове. Елена не бреет их ни подмышками, ни между ног. Елена худа и ненасытна (что в сексе, что в еде). Постельные игрища она чередует с поеданием всего. Всего, что съедобно, включая и то, что можно выжать из меня во время оргазма. Жующие пищу женщины отвратительны мне, но извращенная сексуальность Елены заманивала, заставляя периодически возвращаться к ней.
Мать Елены – прокуренная, рано увядшая дама. Елена рассказывала, что ушедший из семьи отец, любил совокупляться с матерью только тогда, когда на это кто-нибудь смотрит, хотя бы собака, но лучше человек. Бывало, отец сажал маленькую Елену в кресло и обладал мамой прямо перед ней, на ковре. Так же Елена рассказывала, что позже на этом