Откровенные романы. Григорий Жадько
с ним несправедливо. Неровные, косые строчки запрыгали у меня перед глазами, и я окунулся в другой мир: когда еще не было мировых войн, революций – и люди были наивней, лучше и верили в ценности, которые нам порой сегодня кажутся смешными.
Глава 2
СЕСТРОРЕЦК 1912.
Это было через семь лет после окончания Борисоглебской гимназии.
Я отправлялся из Петербурга: с нового вокзала Приморской железной дороги. Вокзал еще не был готов. Верхнее строение пути – довели до угла Флюгова переулка и Большого Сампсониевского проспекта.
Вечерело. Подачу поезда задерживали почти на двадцать минут. Петербург в июле 1912 года изнывал от жары: и кирпичные многоэтажные громады, и каменные мостовые, и тротуары были раскалены – а воздух насыщен пылью, копотью и смрадом.
В ожидании, мои глаза скользнули по мрачному ближайшему фасаду: " Магазины Бр. Поляковых. Имъется громадный выборъ обуви кожаной, сукон. и парусинной механич. произ. – Варшавская, Саратовская, Кунгурская чесаная, валяная, бурочная, кукморская, Нижегородская, Тюменская Магазинъ въ городскомъ корпусъ №№9, 24. Большой выборъ шляпъ, шапокъ и фуражекъ. Складъ резиновыхъ галошъ. Товарищество Россiйской американской резиновой мануфактуры. Прошу почтенниiйшую публику обратить вниманiе»
Какой-то тучный господин, в очередной раз доставал из нагрудного кармашка, который был специально вшит на сюртуке, – часы-луковицу BREUGET в золотой скорлупе, поросячьими глазками смотрел на золоченые стрелки и, не обращаясь конкретно ни к кому – тяжело вздыхал:
– Безобразие! Это просто – какое-то безобразие!
Вот он в вновь проделал то же самое, утер красное потное лицо платком – и тут, наконец, подали состав. Паровоз был не новый, но хорошо отмытый, блестящий, производства шведской фирмы «Motala». Истомившиеся в ожидании пассажиры, дружно кинулись по вагонам.
У меня был билет в последний – шестой вагон. В него село около десяти человек. Я отметил для себя миловидную девушку. Она была в сером платье, из шелковой креповой ткани с умеренным блеском. Крепдешин, мягко облегал ее стройную фигуру, струился вспыхивающими складками – а плечи, и верхняя половина тела, были прикрыты, короткой белой кофточкой-разлетайкой. На голове, чуть набок, крепилась пристегнутая булавками, полупрозрачная шляпка из китайской чесучи. Ее тонкие губы совершенно не улыбались, хотя глаза смотрели на мир восторженно и радостно.
Не успел я устроиться и разложить скромный багаж, как ко мне подсел тот самый тучный господин, с предложением поиграть в вист. В руках он держал полную колоду – 52 карты и ловко ее тасовал.
– Податной инспектор Прудаев.
Я тоже представился и сказал, не разделяя его оптимизма:
– В эту игру лучше играть вчетвером.
– Но что делать. Надо как-то убить время, – попытался оправдаться он.
От его голоса и внешности исходило что-то неприятное. Я считал себя неплохим игроком, а чтобы им прослыть, следует научиться