Сначала было весело. Алексей Зубко
на торчащую из-под туши уголовницы изящную ступню Кристи:
– А это кто?
Дэн закашлялся и вяло махнул рукой.
– Долго объяснять.
– Что это за слониха? Зачем ты впустил ее?! Уже одной бабы не хватает, решил поэкспериментировать?
– Долго объяснять, – тупо повторил Дэн.
Снова затрезвонил телефон, и он смог наконец взять трубку.
– Але. Да. Привет. Я? – растягивая слова, говорил он. – Я на даче. А что? Как дела?
Дэн обвел бессмысленным взглядом комнату.
– У меня все нормально.
«Да уж. Полный разгром и два трупа. Еще один, судя по всему, в коридоре – все ок, ребята. Бывают в жизни огорчения, ла-ла-ла…»
Он облизал губы и издал истеричный смешок.
– Может, не надо? Але?
– Кто это? – с подозрением спросил Андрей, когда его брат швырнул телефон на стол.
– Моя манда. Люда, жена то есть, – безмерно уставшим голосом сказал Дэн. – Она едет сюда. К подружке приехал муж и разогнал девичник.
– Какой девичник?
– Долго объяснять.
Андрей смахнул со лба слипшиеся от пота волосы.
– Ты мне деньги вроде собрался вернуть, Дэн. Так приятно осознавать, что у меня есть порядочный и честный брат, на которого всегда можно положиться.
Самохин непонимающе смотрел на близнеца, затем его глаза расширились. Он разевал рот, тыкая пальцем за спину, и Андрей, чувствуя неладное, обернулся.
Надежда медленно выпрямлялась. С вытаращенными глазами и блестящим от льющейся потоком крови лицом она выглядела как зомби из жерла преисподней. Встав на колени, она поползла к дивану, открывая и закрывая рот, словно шкатулку – крышка открылась, крышка закрылась… Гвоздодер торчал из пробитого черепа, подрагивая при каждом движении беглой заключенной.
– Нет… Нет, нет, – не веря своим глазам, забормотал Дэн.
Из глотки Андрея вырвался клекот. Трясущимися руками он взялся за валяющийся на ковре кактус. Раздирая пальцы в кровь, он ткнул им в лицо Надежды. Она моргнула. Андрей навалился на нее. Вереща от боли и напряжения, он пытался запихнуть кактус в раззявленный рот Надежды. Неожиданно огромные руки женщины сомкнулись на шее молодого человека. Андрей захрипел, но тем не менее продолжал с усилием проталкивать кактус дальше, пока он, разорвав губы мычащей зэчки, не втиснулся ей глубоко в глотку. Она мотала головой, как отряхивающаяся от воды собака. Но хватка ее не слабела, и лицо Андрея стало лиловым.
– По… по… помоги, – прохрипел он.
Дэн лихорадочно оглядывал комнату. Его полубезумный взгляд остановился на рогах косули на деревянном медальоне, который им в свое время отдал отец Люды – они висели на стене чуть левее часов. Стараясь не думать о стреляющей болью ноге, Дэн пополз к ним. Когда ему удалось сорвать со стены рога, Андрей уже не звал на помощь, а еле слышно сипел, звук напоминал воздух, выходящий из пробитого футбольного мяча.
Закусив до крови губу, Дэн скатился на пол. Бедное колено задело ножку стола,