Сначала было весело. Алексей Зубко
сказала она, чуть ли не с ненавистью глядя на молодого человека. – Суперклеем. Бутылка очень тяжелая.
Дэн медленно поднял на нее насмерть перепуганные глаза.
– Если ты не вернешь ее мне, я раскромсаю тебя на куски этим молотком, – тихо сказала Надежда. – Сделаю из тебя картинку, только разборную. А пазлы пусть собирают менты и судебные эксперты. Мне терять нечего. И начну я с твоих яиц.
Слезы снова покатились по лицу Дэна.
– Это какая-то ошибка, – чуть слышно выдавил он.
– Время пошло.
«Бутылка… Тряпка, пробка… Она ненормальная!»
Мысли, одна ужаснее другой, мохнатыми пауками сновали в охваченном паникой мозгу, но это никак не решало проблемы.
Три минуты, сказала она.
Что можно сделать за три минуты?!
Точнее, как выбраться из этой передряги живым?
Между тем Надежда отодвинулась назад. Сдвинув толстые колени вместе, она, не сводя глаз с притихшего Дэна, начала равномерно постукивать громадным молотком по столу. После каждого удара тарелка с фруктами в испуге подпрыгивала.
– Одна минута прошла, – наконец сказала она, мазнув равнодушным взглядом по настенным часам.
Дэн тревожно заерзал на диване.
Перед глазами мелькали кадры недавних событий – сладостное возбуждение при виде Кристи, запах ее духов, непередаваемый вкус губ любовницы… Предвкушение ночи с ней… И всему этому в одно мгновение пришел конец.
– Полторы минуты…
Он судорожно обвел языком сухие губы. Образ любовницы вдруг сменила другая картина – его кости размолоты в кашу, пальцы расплющены, яйца превратились в две кроваво-лохматые тряпочки, и он – поседевший от истязаний, но все еще живой, вопящий от страха кровоточащий обрубок.
«…раскромсаю тебя на куски…»
По телу пошла дрожь от этих слов, они были равносильны ковырянию в открытой ране металлической щеткой.
Среди жутких пауков, шевелящейся массой заполонивших его мозг, внезапно слабым маячком вспыхнула догадка, едва уловимая, настолько легкая, что, казалось, вот-вот растворится, как искра в ночи.
– Послушайте, – заговорил Дэн, прикладывая все силы, чтобы его голос звучал убедительно. – Я все понял. Произошла чудовищная ошибка… Я…
– Две минуты, – перебил его невозмутимый голос Надежды. Молоток продолжал отстукивать по столу, практически в унисон с сердцебиением Дэна, и каждый следующий удар намекал Самохину, что его жизнь неумолимо сокращается с каждой секундой.
– Понимаете, Надежда, дело в том… – Дэн судорожно откашлялся, с трудом подбирая подходящие слова. – У меня есть брат. Понимаете? Брат-близнец. Ничего не хочу сказать против него, но мы почти не общаемся. Я лишь знаю, что он… ну, в общем, не в ладах с законом. Он сидел в тюрьме за кражу!
– Две с половиной минуты.
– Он вполне мог сделать это, – сбивчиво произнес Дэн. На его лбу выступил холодный пот. – Я хочу сказать, что нужно позвонить Андрею, то есть моему брату. Понимаете?
Он хрипло задышал, видя, что молоток застыл в воздухе. Затем с силой опустился на