Эскулап Лопатов вне закона. Александр Николаевич Лекомцев
ведь кому-то ещё в давние времена было выгодно, чтобы люди общались на разных языках, принадлежали к разным расам, национальностям, странам, кланам, сословиям. Думаю, что не Бог этого пожелал.
– Понятно, что не он. Что-то совсем иное существует между ним и нами.
– Для Всевышнего мы не рабы, а его творения, а к ним он относится бережно и с любовью. Только так! А всё остальное идёт от лукавого.
– Откуда нам с тобой знать, Филипп, что там решают за нас Высшие Силы? Мы даже ничего предполагать не можем. Как есть, так и есть.
– Надо окончательно уяснить для себя, кем мы являемся для Бога.
– Зачем нам это знать?
– На всякий случай.
– Дуб, в дупле которого я сейчас проживаю, господин Мурашов, не такой дуб, как ты! Я доверяю тебе не только великую тайну, но судьбу всего человечества. Всего! Целиком и полностью. А ты начинаешь ерунду говорить.
– Молчу, молчу, великий учитель, и слушаю!
– Ты ко мне обращаешься, как покорный джин к падишаху. Не надо, Филипп! Я человек скромный и здравомыслящий. Для меня, например, быть царём и страшно, и позорно.
– Стараюсь и я, Игнат Аркадьевич, быть тоже проще, но не всегда получается. Тем более, сейчас ничего не следует упрощать. Ведь в руках у нас с вами самая настоящая панацея, средство от всех болезней.
– Да, удивительная получилась жидкость, но не всесильная. К примеру, мёртвых оживлять не может, но здоровье людей приводит в порядок.
– Вы же говорили, что она может оживлять и мёртвых.
– Если прошло после смерти человека три-четыре часа, то его можно вернуть к жизни. Там есть ещё за что зацепиться. А по-настоящему, окончательно мёртвых этой жидкости… не поднять. Но лиха беда – начало. Мы будем продолжать наши научные поиски.
– Человек, который здоров и не ведает, что такое недуг, всегда сможет своим трудом добыть себе хлеб насущный, не прихотлив к питанию и жилью. Такими и должны быть люди.
– Правильно. Лишнего им в жизни не требуется, потому их не так-то и просто превратить в жалких бессловесных рабов или лакеев.
Несколько белых грибов срезал перочинным ножом Лопатов, растущих рядом с тропой. Бросил их в корзину Мурашова.
Сельского молодого врача это, вполне, устраивала его добыча. Наконец-то, он вернётся домой без мухоморов и разного рода поганок.
– В общем, Филипп, договорились, – сказал Лопатов. – Жду тебя и твою жену Алевтину, в Сиговке, когда стемнеет, в седьмом по счёту доме, с правой стороны от дороги. Буду сидеть в подполье. Постучите по полу деревянной чуркой. Пять ударов. Я выйду.
– Как я понял, мы начнём втроём переносить большую часть вашей лаборатории в наш дом, – уточнил Мурашов. – Всё понятно. Да тут и не так далеко Синие Быки.
– Три рейса сделаем. Не больше. На самом деле, оба села располагаются почти рядом. Наши старания, Филипп, необходимы народу нашей замечательной параллельной России, да и всему человечеству. Жду вас!
Профессор направился по дороге в сторону разрушенного и заброшенного села