Так и живём. Наталия Владимировна Воскресенская
атус. И хотя пенсия с гулькин нос, это её не убивает; наоборот, только подстёгивает крутиться и носиться с утра до вечера.
Вот и пенсионерка Козлякина носилась-носилась: то по магазинам, выискивая, что где подешевле, а тут дочке надо было помочь с внуками понянчиться; в результате потеряла бесплатный проездной билет на автобус, выданный ей отделом социальной защиты. Вошла она в автобус, что курсировал от железнодорожной станции до посёлка, где жила Козлякина, тыр – пыр – билета нет. То ли где-то из кармана вытряхнула, то ли впопыхах у дочки оставила, когда торопилась на автобус – ну не помнит. А кондукторша пристаёт:
– Раз билета нет – платите деньги.
– У меня нет лишних денег,– бодро отвечает Козлякина.
– Так, билета нет, денег нет – выходите из автобуса.
– Не имеете права,– говорит Козлякина.– Я пенсионерка – вот моё пенсионное удостоверение,– вынимает она из сумки маленькую книжечку удостоверения.
– Мне билет ваш на проезд нужен, а не удостоверение,– не унимается кондукторша.– Так, выходите из автобуса; контроль пойдёт, я не хочу из-за вас неприятностей.
– Да какой контроль в девять вечера?
– Так, водитель, останови автобус,– закричала через весь салон кондукторша.
Водитель, видимо, не услышал и продолжал движение.
– Ну что вы к ней привязались,– вступилась за Козлякину пожилая женщина,– видно ведь, что пенсионерка. Удостоверение вам показала. Небось, к безбилетному пьяному не вяжетесь – боитесь в глаз получить…
Пассажиры разделились на два лагеря: одни осуждали горластую кондукторшу, но их было человека три, не больше; остальные – пенсионерку-безбилетницу; за то, что по её милости создаётся нервозная обстановка в автобусе.
– Да есть у неё деньги, она у рынка вошла,– кричала толстая молодая баба.– Раз на рынке была, значит, есть деньги – пусть платит.
–Так, всё,– подвела итог кондукторша,– автобус останавливаем, женщину выкидываем.
– Как это выкидываем? Я что – мешок, что ли какой?– вздыбилась Козлякина.
Но в автобусе уже кричали, чтоб она не задерживала остальных пассажиров и лучше уж заплатила 16 рублей.
– Да нету у меня денег. Пенсии только на молоко и хлеб хватает, да за квартиру заплатить – чтоб ещё и из квартиры не выкинули. Везде так и норовят выкинуть.
Автобус остановился.
– Так, женщина, выходите.
– Довезите хоть до остановки, я пересяду на другой автобус.
– Мы не обязаны довозить вас до остановки – вы без билета.
– Ну, тогда уж до Ленинградки до тёмной довезите,– разгорячилась пенсионерка,– там как раз лес начинается. Привяжите меня там к дереву – раз такие жестокие.
– Женщина, не остроумничайте и не задерживайте пассажиров – выходите, – настаивала кондукторша.
Делать было нечего, пенсионерка вынула из сумки потрепанный маленький кошелёчек, достала оттуда 16 рублей.
– Нате, грабьте последнее,– сунула она деньги кондукторше. Села, и обидно ей стало. Даже не из-за того, что незаконно с неё стребовали совсем не лишние 16 рублей, а из-за того, что основная масса пассажиров была на стороне кондукторши. У нас ведь как? Кто громче кричит – тот и прав.
ВАЛЕНКИ
Крещенские морозы. Температура понизилась до 30 градусов. Таких холодов давно уж не было. Кто мёрзнет, а кто радуется – настоящая зима, наконец, пришла. У каждого свой настрой, но все – утепляются.
Вот и пенсионерка Дарья Осиповна поехала из своего Подмосковья в Москву поискать себе добротные валенки. Старенькие-то не выдержат таких морозов – уже десять лет она их носит; носки в валенках совсем тонкими стали, а пятка у правого валенка отвалилась и притянута по периметру пояском.
Вот так и приехала Дарья Осиповна в магазин валенок. Пришла и обрадовалась, что есть её размер. Большие-то расхватали сторожа да дворники, а её остался. Старушка померила валенки, поохала – как тепло да вольготно ноге, и уж совсем собралась нести их к кассе, пробивать, да тут проходил вдруг мимо директор магазина. Глянул он на её старенькие валенки, остановился и говорит:
– На фабрике, при которой наш магазин, музей валенок есть. Если разрешите, я ваши старые заберу в музей. А взамен новые бесплатно получите.
Старушка не могла в это поверить.
– Ну, хоть что-то с меня возьмите, – разводит она руками.
– Ничего не нужно, отвечает директор,– только старые валенки для музея. Десять лет вашим валенкам?
– Да,– ответствует старушка. – Как это вы угадали?
– А я хоть и директор сейчас, а раньше на фабрике валенок работал – чесальщиком. Такой фасон, как у вас, лет десять назад выпускали.
Вот и стоят сейчас рядом с другими экспонатами музея старенькие, ветхие, перевязанные пояском, валенки Российской пенсионерки, датированные началом 21 века.
ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ
Кандидат