Весь мир в кармане. Мила Романова
подумаю. А сейчас поехали в отель. Устал, хочу отдохнуть.
Марк разочаровано вздохнул. Он понял, что разговора с именитым пассажиром не получится. Настаивать не стал. Вдруг гость обидится? Лучше подождать более подходящего момента, чтобы Сергей Александрович был более расположен к разговору, решил парень. Может быть, тогда он и поведает ему, Марку, секрет богатства и процветания, или, о крайней мере, даст какой-нибудь действительно дельный совет. Молодой водитель, как-то совсем по-детски, надул пухлые губы и сосредоточился на дороге.
Дождь барабанил по крыше, странно расслабляя и убаюкивая. Бим-бам, бим-бам, дун-дун-дун.
«Прямо сейчас приму душ и лягу спать, устал», – подумалось Сергею.
Почему и отчего устал? Он полдня сегодня провёл в отеле. Упражнения, завтрак, массаж, просмотр свежей прессы. Потом совсем немного поездили с Марком. Пустяковая, лёгкая прогулка.
«Отчего же я так устал? От воспоминаний, что ли?»
Сквозь прикрытые веки, Сергей искоса взглянул на Марка. Тот сосредоточенно вёл машину, уверенно маневрируя в плотном потоке транспорта. Его пухлые, слегка прикушенные, губы навеяли Сергею новую порцию воспоминаний. Так всегда кривил губы Клайд, когда хотел сделать вид, что обиделся. На самом деле обидеть Клайда по-настоящему было крайне сложно. Был он каким-то необъяснимым, антиэмпатийным, ну и совсем нечувствительным что ли. Для сверстников, зачастую, непонятным. Маленький, худенький, ушастый. С пухлыми как у девочек губами, слабый физически, но практически гений в вопросах математики и программирования. Подросток грезил компьютерами ещё в то время, когда «что это такое» не знали толком в школе даже учителя. Клайд знал. Более того, он постоянно интересовался всем, что мог найти по данному направлению, до чего способен был дотянуться. Только этим и ничем другим.
Клайд жил с мамой. Отца у него никогда не было. Эту тему мама не любила. Когда мальчик ещё в детстве пытался устраивать ей расспросы, но в ответ, как обычно, получал подзатыльники. Потом, когда парень стал постарше, и вопросы зазвучали более настойчиво, она принималась рыдать всякий раз, объясняя попутно, сквозь слёзы, что отец его просто подлец и подонок, который обманул её молодую, соблазнил и бросил. Мама Клайда работала в мясном магазине. Подруг у неё не водилось, как и приятельниц, да и просто хороших знакомых.
– Всем им только одного и нужно. Купить лакомый кусочек мяска по блату – сетовала она.
Периодически, исключительно ситуативно, дружила мать только со своей сменщицей, Клавой. Эта странная дружба, то вспыхивая, то затухая, продолжалась уже много лет, и, видимо, именно в такой форме устраивала обеих. Собственно, именно Клавдии Клайд и был обязан своим именем. Однажды мать рассказала ему, что, когда забеременела – от неё отвернулись все знакомые, друзья, и даже родственники. И только Клава, нет-нет, да и помогала ей, поддерживала, и даже, местами, сочувствовала. Именно тогда мать и пообещала, что, когда родится дочь, а в этом она совершенно не сомневалась, назовёт её именем подруги.