За краем пустошей. Ольга Ленская
разумна, чтобы не противоречить мужу по пустякам. И если я смиренно попрошу владычицу моего сердца удалить тебя, она это сделает. Да, Мэри, сделает. А что сделает с тобой леди Элис, останься ты в Стэнфорде… – Он притворно-мечтательно поднял взгляд. – Насколько мне известно, она не слишком тебя жалует. И если она унаследовала от отца не только графство, но и его нрав…
Барон снова грациозно придвинулся ко мне. Каждый его шаг, каждое слово, каждый жест выглядели так, словно он был актёром, привычно ждущим восторгов и аплодисментов. Похоже, он сумел договориться даже с солнцем, чтобы оно удачнее освещало его красивое лицо, а пылинки сами боялись садиться на идеально подогнанный по стройной фигуре камзол.
– Благодарю вас, милорд, за участие в моей судьбе, но я должна идти.
– Слишком неопределённая благодарность, Мэри. Я жду от тебя другого. – Барон снова медоточиво улыбнулся. – И для тебя будет лучше не заставлять меня ждать долго.
– Мне нужно идти, моя госпожа ждёт меня.
– Я не отпускал тебя.
– Вы не мой хозяин, милорд, и не можете мне приказывать.
– Ты так думаешь?
Я едва успела отдёрнуть руку, когда барон попытался придержать меня за локоть. Выслушивать от него чересчур вольные комплименты мне уже приходилось, но сейчас он явно готов был переступить грань. Я почувствовала себя загнанной в ловушку и ощутила самое настоящее отчаяние при мысли, что кто-нибудь из слуг заметит эту сцену и расскажет о ней леди Камилле, или, что ещё хуже, в галерее появится сама леди Камилла.
– Сейчас, Мэри, ты можешь сделать выбор – будущая счастливая жизнь, или…
Не договорив, барон обнял меня за талию, притянув к себе. От внезапного поцелуя сердце едва не взорвалось в груди. Не успев подумать, что делаю, я запрокинула голову в попытке отстраниться и, размахнувшись, ударила его по щеке. О висящих на запястье чётках я вспомнила только когда они сверкнули на солнце а барон, охнув, выпустил меня и закрыл руками лицо.
– Тварь!
Оторопев от того, что натворила, я чуть не споткнулась, упершись спиной в очень кстати оказавшуюся сзади колонну. Бояться поздно, падать на колени и просить прощения – глупо.
– Простите мою неловкость, милорд, – медленно проговорила я.
Барон, морщась, ощупывал закрытый глаз и ссадину под ним. На моё присутствие он больше не реагировал, словно меня вовсе не было рядом. Осторожно проскользнув между ним и колонной, я пошла прочь. Будь что будет. Никогда не думала, что решусь его ударить, однако же не могу сказать, будто мне никогда этого не хотелось. Одно только зрелище сбившегося на сторону кружевного воротника и растрепавшихся тщательно завитых локонов уже грело душу.
Первое, что я увидела, заглянув в парадную залу, была леди Камилла, беседующая с мужчиной, встреченным мною утром во дворе. Несмотря на бедную одежду, держался он вполне изящно, хоть и немного скованно, однако же на лицо скованность не распространялась. После самолюбования барона Ховарда, его равнодушной наглости и того, чем