Железо и вера. Alex Coder
его душу на миллион непоправимых фрагментов. Он был солдатом, обученным убивать, выживать, беспрекословно выполнять приказы, подавлять свои эмоции, принимать бесчеловечную природу войны, и все же он обнаружил, что подвергает сомнению все, во что он когда-либо верил, все, за что он когда-либо боролся, все, что он когда-либо думал, что знает. Ради Амары, ради запретной любви, что пылала в его сердце, он был готов рискнуть всем, бросить вызов Империуму, который он поклялся защищать, столкнуться с ужасающим гневом Инквизиции, принять вечное проклятие. Он был человеком, пойманным в паутину противоречивых эмоций, человеком, разрывающимся между долгом и желанием, верностью и любовью, человеком, стоящим перед дилеммой, которая грозила разорвать его на части, человеком, чья любовь к женщине, женщине, которая олицетворяла все, что он должен был ненавидеть, бросила вызов самой ткани его реальности, любви, которая осмелилась бросить вызов самим основам Империума, любви, которая шептала о надежде и мятеже в галактике, поглощенной тьмой и отчаянием. Он был человеком на краю пропасти, балансирующим на острие ножа, его судьба, их судьба, висела на волоске, подвешенная между тьмой и светом.
Глава 24: Невысказанные истины
Разрушенный собор, скелетная оболочка его былой славы, стоял как молчаливое, скорбное свидетельство разрушительной силы войны, его некогда великолепные витражи, яркие, светящиеся изображения императорских святых и героических деяний, теперь разбитые осколки цветного стекла, разбросанные по покрытому пылью полу, как упавшие драгоценности, их блеск потускнел, но не полностью погас, их цвета приглушены, но все еще шепчут о красоте и вере, которые когда-то украшали эти священные залы. Воздух, тяжелый от запаха тления, затяжного, призрачного аромата ладана и слабого, почти эфирного эха забытых молитв, висел неподвижно и тяжело, ощутимая тишина, нарушаемая только мягким, скорбным шепотом ветра, когда он змеился через скелетные останки некогда священного места, безрадостная колыбельная в мире, поглощенном войной. В самом сердце этого запустения, среди рушащихся руин веры и разорванного на части мира, сестра Амара и солдат Кель оказались вместе, их запретная любовь стала хрупким, драгоценным цветком, распустившимся в длинной, темной тени проклятия, свидетельством несокрушимой силы надежды и неудержимого стремления человеческого сердца к единению перед лицом всепоглощающего отчаяния.
Однажды вечером, когда умирающее солнце отбрасывало длинные, скорбные тени на разрушенное святилище, окрашивая разрушенные останки в оттенки увядающего пурпура и темно-малинового, апокалиптический закат, отражавший смятение в их сердцах, они наконец признали невысказанную правду, которая кипела под поверхностью их украденных мгновений, опасную, запретную правду, которая не смела произнести свое имя, правду, которая росла с каждым общим взглядом, каждым нерешительным прикосновением, каждым прошептанным словом, правду, которая