Корона и тьма. Михаил Шварц
пергамент, его глаза быстро пробежали по строчкам.
– Король требует увеличения налогов, – тихо произнес барон, его лицо потемнело.
– Да, – коротко подтвердил Эндориан. – Он ожидает от тебя полной лояльности и выполнения своего приказа.
Гильдред встал, его лицо исказилось от гнева.
– Эти люди и так работают на износ! – вскрикнул он. – Я не могу выжать из них больше, чем они уже дают! Если я увеличу налоги, мы потеряем всё, что построили здесь!
Эндориан, не теряя самообладания, медленно поднялся.
– Короля не волнуют твои оправдания, – произнёс он ледяным тоном. – Его интересует результат. Ты служишь ему или предаёшь его. Выбор за тобой.
Барон опустил голову, сдерживая ярость. Он знал, что у него не было выбора.
– Хорошо, – наконец произнёс он, голос его охрип. – Я сделаю то, что требуется.
Эндориан вновь сел, довольный исходом. Он знал, что Годрик всегда получит своё, и никто не осмелится пойти против его воли. Но как только этот вопрос был решён, гул голосов и стук мечей на арене отвлекли их внимание. Туры рыцарского турнира продолжались пока солнце не скрылось за горизонтом.
Ночь опустилась на поселение, но в отличие от тягостной тьмы, что окутывала Харистейл, здесь царило веселье и шум праздника. Барон Гильдред, выполнивший приказ короля, предоставил всему отряду Эндориана место для ночлега. Самому тёмному рыцарю барон предложил расположиться в своем доме, как почётному гостю и посланнику короля. Но Эндориан отказался, предпочитая не выделяться из своей группы. Ему не нравилось покидать отряд, тем более что настроение здесь казалось слишком легкомысленным. Он привык быть в постоянной готовности, всегда на стороже, особенно когда дело касалось столь серьёзных тем, как налоги и защита.
За ночь поселение наполнилось звуками музыки и смехом. Турнир был лишь началом, и теперь, когда официальная часть праздника завершилась, наступило время настоящего веселья. Вокруг пылали костры, воздух был наполнен ароматами жареного мяса и пряностей. Люди собирались на площади, под звуки музыкальных инструментов. Играли барабаны, задавая ритм, звонкие флейты добавляли лёгкие, игривые мелодии, а странный инструмент, похожий на рожок, издавал низкие, гулкие звуки, которые будто пронзали воздух. Песни и пляски не стихали до самого рассвета.
Девушки, одетые в простые, но яркие одежды, закружились в танце. Их волосы развевались на ветру, а ноги легко касались земли в ритме музыки. Даже мужчины, после изрядного количества выпитого вина, пытались присоединиться к танцам. Смеясь и спотыкаясь, они плелись за девушками, создавая всеобщую атмосферу беззаботности. Весь этот хаос лишь подчёркивал контраст между этим местом и тем, что Эндориан оставил позади – за стенами Харистейла царила голодная тьма, а здесь – свет и радость. Но Эндориан не разделял общего настроения. Он стоял в стороне, наблюдая за отрядом, в глубине души зная, что это веселье – временно. Годрик не прощает слабости. Повышение налогов – это лишь первый шаг. Барон мог на время