Тесты на интеллект. Елизавета Александровна Реманская
Как вы, Владимир Вацлавович? Отогрелись?
– Ну не то, чтобы совсем, но стало гораздо лучше.
– Вам куда сейчас надо ехать?
– Сначала я вас провожу, потом уж к себе поеду.
– Отнюдь. Не надо меня провожать, что это вы. Я распрекрасно доберусь до дома, еще не темно и я протрезвела.
– Вы уверены, Ада Андреевна?
– Без сомнения, уверена.
Хотя она решительно отказалась от его помощи, он все же пошел посадить ее на трамвай. Ада благодарно положила руку ему на плечо:
– Владимир Вацлавович, спасибо вам большое. Мне было бы в этой ситуации одной крайне сложно.
– А я все время мучаюсь раскаянием, ведь это я втравил вас в эту поездку, и так все ужасно сложилось. Вы и так автофобией страдаете, а тут еще этот стресс…
– Вы здесь совершенно ни при чем, это могло случиться с каждым. Я и раньше в аварии попадала, из-за этого, наверное, и автофобия у меня. Закончилось все удачно и, слава Богу!
Подошел трамвай и Ада, махнув на прощание рукой, укатила в нем.
Дверь ей открыл Андрюшка. Он изумленно окинул ее взглядом:
– Мама! Что это с тобой? Ты рваная и грязная! Что случилось?!
На Андрюшкины вопли в коридор вышел Анатолий и Наталия Илларионовна. Они вопросительно смотрели на нее.
– Я сверзлась с моста,– пояснила Ада.
Анатолий, с состраданием глядя на нее и мгновенно все поняв, поинтересовался, стараясь сохранять ироничный тон :
– Зачем? Решила суициднуть?
– Да нет, машина пошла юзом, водитель с рулем не справился.
Наталия Илларионовна в ужасе переспросила:
– Машина упала с моста?
– Да, представляешь, мама? Но никто не пострадал, слава Богу! Я – больше всех, вот, руку ушибла и синяк под глазом. Видимо, репкой слегка стукнулась.
Андрюшка в полном восторге закричал:
– Мама! Какой кайф! Какой экстрим! Как жаль, что меня там не было!!
– Тебя там только и не хватало,– Ада начала раздеваться, ощущая страшную усталость во всем теле.– Куртку вот испортила. Тьфу! Какая рвань!
Наталия Илларионовна запричитала:
– Господи! Все время тебе говорю: доездишься в свои командировки, все может случиться. Сейчас обошлось, но что еще может быть…
Мама, не плачь. Никаких гарантий никто не дает, это непредсказуемо… Я хочу горячего чаю, но сначала в ванну…
Наталия Илларионовна потрусила за ней в ванну, не переставая причитать в том духе, что «надо себя беречь, и давно пора прекратить эти опасные шлендранья по всей области». Ада чувствовала такую безмерную опустошенность после пережитого, что даже не пыталась вслушиваться в эти причитанья. В голове у нее сидела только одна мысль, которая была предельно банальна и проста: я уже несколько часов, как могла быть мертва. Лежа в теплой легкой пене, она пыталась представить себе, что может чувствовать мертвый человек, лежа нагишом на мраморном столе морга,