Пряничный город. Анна Обидова
зажигаться фонари, когда извозчик высадил ее у дома. «Интересно, Чоко еще у меня или уже уехал», – думала она, сильнее чем обычно ощущая свое одиночество. Холодный ветер забрался под пальто и отвлек ее от мыслей, а страх заставлял озираться на темные углы, держа ее в мучительном напряжении и не давая полностью погрузиться в свои воспоминания о прошедшем дне. Она подбежала к двери дома, еще раз оглянулась вокруг, затем, юркнув в подъезд, промелькнула тенью и быстро захлопнула за собой дверь квартиры. После этого Бланш, обессиленная, села на пол, и даже фырчащий Сироп, тыкавшийся мармеладным носом ей в руки, не смог заставить ее улыбнуться.
Рано утром Бланш проснулась от звука открывающейся двери. Кто-то скрежетал ключом в замке. Она вскочила, с ужасом пытаясь придумать, что же предпринять. Тем временем беспечный мурлан радостно побежал в коридор.
– Сироп! А кто это у нас тут такой!
Бланш окончательно проснулась и поняла, что Чоко пришел кормить Сиропа по обговоренному ими расписанию и что он понятия не имеет, что она здесь, и теперь еще неизвестно, кто сейчас испугается. Чоко, радостно болтая всякую ерунду мурналу, зашел в комнату и чуть не подпрыгнул, увидев ее за дверью. Они оба рассмеялись.
– Так, подожди, что-то случилось? – уже обеспокоенно спросил Чоко.
Бланш почувствовала, как глаза начинает предательски щипать от слез. Она собралась с силами, улыбнулась, хотя вышло несколько криво, и замотала головой, поняв, что ее актерских навыков явно не хватает для того, чтобы обмануть Чоко. Он отлично понял, что поездка расстроилась. Он видел подобную сцену давным-давно, когда, стоявшая у доски и получавшая выговор за то, в чем она не была виновата, Бланш не смогла сдержаться и убежала из класса.
– Мне очень жаль, что бы там у вас ни произошло, – сказал он.
– Нет, все нормально, сама виновата. Слишком размечталась, – на последнем слове ее голос дрогнул.
– Тебе что-нибудь нужно, чем-нибудь помочь?
– Нет.
Повисло молчание. Она хотела все ему рассказать, но не могла выдавить ни слова.
– Хорошо, значит, мне не нужно будет приходить к Сиропу, – то ли вопросом, то ли утверждением произнес Чоко, – и ты завтра идешь опять на работу?
– Нет, я… я больше там не работаю…
Чоко опустил взгляд и задумчиво оперся на стену. Сироп, фыркая и бегая от одного хозяина к другому, понял, что разговор явно не про то, чтобы его покормить, и, угомонившись, поплелся к себе в домик.
– Мне нужно идти на работу. Я позвоню вечером, если ты не против?
Бланш еле заметно кивнула, приказав себе не разреветься у него на глазах.
– Оставляю ключ, а то еще скажешь, что я взломал квартиру.
Он в нерешительности замер, как будто хотел еще что-то сказать, а затем тихо закрыл за собой дверь. Бланш бросилась обратно на кровать и горько расплакалась. Он не позвонил ни днем, ни вечером, и, твердо решившая больше никогда не мечтать, Бланш, снова заплатив за свою свободу, усадила Сиропа с собой на диван и принялась пришивать ему оторвавшийся помпон.
Ночью разразилась настоящая буря, и ветер неистово выл за