Каста мимов. Саманта Шеннон
к губам. – Кажется, мы нашли ябеду. Признавайся, Бледная Странница, твоих рук дело? Ты отправила депешу?
Злорадный хохот его шайки вызвал у меня в душе бурю ярости.
– Решила, что можешь нам указывать? – оскалился Бивень. – Мы тебе кто, ручные шавки?
– Решила, Бивень, решила, да только шибко поспешила, – хихикнул Гектор и, наклонившись к самому моему уху, шепнул: – Белого Сборщика ждут большие неприятности из-за твоей дерзости, Странница.
– Возомнил себя королем, Гектор? – процедила я, не шелохнувшись. – Забыл, что в Лондоне делают с монархами?
Внезапно эфир надо мной сгустился. По спине побежали мурашки, когда от ближайшей стены отделился полтергейст.
– Лондонский Монстр, еще один мой старинный приятель, – любезно пояснил Гектор. – Надеюсь, вы знакомы? В восемнадцатом веке его имя было у всех на устах, чему виной привычка сдирать кожу с юных дев.
Дыра в эфире была такой, что у меня подкосились ноги, к горлу подступила тошнота. Но тут на ум пришла спасительная мысль о подвеске, и ко мне вернулась былая отвага.
– Видела и похуже твоего псевдопотрошителя, – фыркнула я.
В тот же миг придворный медиум, по прозвищу Шайба, издал леденящий кровь рык.
– Разуй глаза, сука! – Полтергейст успел вселиться в Шайбу и теперь говорил его устами.
Гробовщик погрозил ему пальцем, и злобный призрак нехотя отступил. Издав напоследок парочку отборных ругательств, Шайба затих.
– Закончили цирк? – усмехнулась я.
– Не совсем. – На меня угрожающе наступала Рот-до-Ушей, подельница Гектора. Выше своего босса на добрых несколько дюймов, она носила на поясе ножи, а длинные рыжие волосы заплетала в замысловатую косу. Карие глаза смотрели на меня с притворным радушием. Губы навеки застыли в зловещем оскале, чему был причиной S-образный шрам, рассекавший рот от уха до уха.
– У меня для Странницы припасена парочка фокусов. – В свете фонаря мелькнуло лезвие, холодное острие уперлось мне в щеку. – Думаю, ты еще долго будешь улыбаться.
Я застыла изваянием. Рот-до-Ушей была всего на два года старше меня, но жестокостью нисколько не уступала Гектору.
– Какая же подельница без шрамов? – Она коснулась едва заметного рубца на моей щеке. – Что это? Кошечка оцарапала? Или рожа трескается от штукатурки? Ты просто неудачница. Ничтожество, как и твои дружки из «Печатей». Плюнуть бы вам в харю.
За этими словами незамедлительно последовал плевок. Вся кодла, за исключением вечно хмурого Гробовщика, разразилась оглушительным смехом.
– Надеюсь, программа-минимум выполнена? – спросила я, утираясь рукавом. – Может, скажешь, чего тебе от меня нужно, Рот-до-Ушей?
– Мне нужно знать, где ты пропадала полгода. Гектор – последний, кто видел тебя в Лондоне.
– Меня тут не было.
– Слушай, овца, мы в курсе, что тут тебя не было! Вопрос – где ты прохлаждалась?
– Расслабься, не на вашей территории.
Рот-до-Ушей с размаху двинула мне по ребрам, перекрывая кислород. Старые раны взорвались