Это было давно: Дневники. Воспоминания. Путешествия. Алла Демидова
рисовой кашей с мясом, так наперченным, что во рту все горело от первого же куска. Из ресторана все отправились в парк смотреть светящиеся фонтаны; не пошли только двое, я и Мария Петровна. Погода к вечеру испортилась, дул сильный и холодный ветер, и я боялась простудиться с мокрой головой. Мы пошли вдвоем с Марией Петровной домой, в отель; дорогой я замерзла и потом сильно поплатилась за этот вечер и за мокрую голову, и за перченую кашу.
Вена. Улица Грабен. Фото начала ХХ века
Наши вернулись часов в 11, но по их рассказам я не могла себе представить картину светящихся фонтанов, так хаотично и взахлеб они об этом рассказывали.
Следующее утро до самого обеда было посвящено осмотру художественных галерей. Так, галерея Лихтенштейна оставила во мне впечатление иллюстрации лекции Соколовского, но я думаю, что это и не могло быть иначе при таком беглом осмотре. Соколовский старался внести систему в наше обозрение; ему приходилось водить нас из зала в зал, возвращаться обратно, так как в этой частной галерее картины расположены по личному капризу ее владельцев. Илья Семенович в своих объяснениях опять подчеркивал не индивидуальные особенности творца той или другой картины, а его типичные черты. При таком осмотре у меня осталось в памяти мало интересного. Помню только портрет работы Рафаэля, поразивший меня соединением телесной и духовной красоты, и портрет молодого офицера на картине Рембрандта.
В другой галерее, Moderne gallerie, впечатление получилось иное. Здесь многое было понятно и без объяснений; например, великолепная статуя Менье «Молотобоец». А что было непонятно с первого взгляда, то Илья Семенович постарался заставить нас самих увидеть. Особенно помню картину «Поцелуй» незнакомого мне художника Климта. Когда мы вошли в небольшой зал, в котором в полуоборот к свету на отдельном мольберте стояла эта картина, то все невольно обратили на нее внимание, и у всех вырвался один и тот же вопрос: «Что это такое?» Представьте себе золотой фон, как на иконе, и на нем какие-то цветные пятна, в первый момент даже не дающие впечатление целого; Соколовский заставил нас всмотреться, и тогда на золотом фоне ясно выступили две фигуры: стилизованная фигура девушки с опущенными вниз руками, с полузакрытыми глазами, чистая и нежная, как весеннее дыхание ветерка, и рядом с ней фигура целующего ее крепкого, прекрасного, загорелого, темнокудрого юноши. И как-то понятен стал золотой фон чистой, юношеской, первой любви. Соколовский постарался дать нам почувствовать разницу между законченными, ясными картинами старой школы, и недоговоренными, туманными, стремящимися создать настроение картинами новейшего импрессионизма.
Когда мы говорим о такого рода искусстве, у меня в памяти встает когда-то виденная картина: темный-темный фон, на котором еле намечается фигура стоящей спиной к зрителю согнувшейся молящейся старушки; ее лицо, чуть-чуть повернутое к зрителю, освещено двумя мигающими перед иконой свечками. Образа ясного нет; все теряется во мраке