Практика международного трибунала по морскому праву. Д. Р. Абгарян
вывод, однако в его основе лежит принцип «отсутствие возражения означает согласие». Но при всей его формальной правильности нельзя не признать, что отсутствие возражения – это не совсем то же, что явно выраженное согласие.
М. Р. Хубиева в определенной степени также не вполне признает отсутствие выбора согласием на арбитраж[64]. Она отмечает, что большинство из тех, кто сделал выбор, – это развитые государства, в частности, члены Европейского союза, и очень немного развивающихся государств. По ее мнению, это означает, что развивающиеся государства не вполне доверяют судебным и арбитражным средствам разрешения споров, очевидно опасаясь, что такие средства при принятии решений могут не всегда руководствоваться чисто правовыми соображениями. М. Р. Хубиева ссылается на множественность правовых систем в нашем мире и указывает на то, что «формализованные, чисто юридические средства улаживания разногласий имеют очень разную степень развития внутри государств, относящихся к разным группам. Так, в Китае и в большинстве стран Африки преимуществом пользуются суды, соединяющие в себе третейскую и согласительную процедуры; в мусульманских государствах имеют значение шариатские суды. Вполне естественно, что такие страны могут испытывать недоверие к международным судам и арбитражам, формирующимся и действующим по образцу западноевропейских судов»[65].
М. Р. Хубиева приводит таблицу, составленную Р. Черчиллем[66], содержащую статистический анализ случаев выбора, произведенного государствами, где показано, что только примерно 25 % участников Конвенции произвели выбор. Из приводимой таблицы видно, что типовой выбор составляет не одно, а несколько средств, среди которых почти всегда присутствует Трибунал по морскому праву. М. Р. Хубиева пишет: «Некоторые государства, делая выбор в пользу нескольких средств, указали приоритет; арбитраж приоритетного места не занимает ни в одной декларации»[67].
Таким образом, выбор, сделанный государствами – участниками Конвенции, не показывает предпочтения арбитражу.
Таким образом, Международный трибунал по морскому праву наделен широкой компетенцией в области разрешения международных споров. Тем не менее эта компетенция подчиняется тем же ограничениям и исключениям, которые распространяются на другие суды и арбитражи, предусмотренные в Конвенции.
Международный трибунал по морскому праву сначала задумывался как специальный Международный суд для разрешения споров относительно исследования и использования глубоководного дна Мирового океана, которое в ходе Третьей конференции по морскому праву получило статус общего наследия человечества. Однако в Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. Трибунал вошел как суд, наделенный компетенцией на разрешение любых споров о толковании и применении Конвенции, а для споров относительно «общего наследия человечества» была предусмотрена специальная Камера по морскому дну, которая, являясь частью Трибунала, обладает особой
Хубиева М. Р. Практика международных судов и арбитражей, предусмотренных в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.: Дисс. к. ю. н. М., 2012. С. 28–29.
Хубиева М. Р. Указ. соч. С. 30.
Churchill R. Some Reflections on the Operation of the Dispute Settlement System of the UN Convention on the Law of the Sea During its First Decade // The Law of the Sea. Progress and Prospects. Freestone D., Barnes R., Ong D. (eds). 2006. P. 294.
Хубиева М. Р. Указ. соч. С. 29.