Блюз. Олег Иванцов
так?
– Только предполагаю… – Ответил Токарев.
– Во-первых, ты слабак… – Проводник загнул один палец.
– Я так и знал…
– А если серьёзно, – Джазмен снова прикурил сигарету от охотничьей спички, – если серьёзно, то однажды ты понял, что дальше развиваться нельзя. И ты оставил цивилизованную жизнь в прошлом. Правильно?
– Ну, раз уж я здесь, видимо, правильно.
Джазмен нагнулся вперёд на стуле и ткнул пальцев в то место, где лежал Токарев. Мимика проводника в это время восклицала: «В точку!» Он сказал:
– И всё то, что осталось в прошлом, ты таскаешь с собой.
« Он видит всех нас насквозь!» – Промелькнуло в голове у Токарева. Дождь барабанил по подоконнику и заливал все комнаты с выбитыми окнами.
– Ты хоть понимаешь, в чём смысл фразы Время Начала?! – Продолжал Джазмен. – Конкретно для нас с тобой… Это начало новой жизни, это же новое рождение! Мы должны были войти во Время Начала, как новый дом, построенный специально для нас – чистый, убранный дом. Это здание без истории… Мы должны были стать людьми без прошлого! Так выкинь его из головы! Это новый отсчёт времени: ещё год – два и от прошлого не останется вообще ничего… одни руины. Это наш шанс очиститься от скверной памяти, вернуться к нулю. Я отпустил последний эпизод из прошлого ещё в поезде под Ярославлем. Он, этот эпизод, бежал по платформе и кричал пароль… ну ты сам знаешь – я уничтожил всё своё прошлое. Так сделай это и ты!
– Это будет непросто. – Сказал Токарев и отвернулся к стенке, чтоб уснуть. Он прекрасно понимал, что и этой ночью ему приснятся лица его жертв и, что самое страшное, эта пыльная тропа, уходящая вверх и этот священный образ из прошлого, который не отпускал его ни на минуту.
Наутро он проснулся очень рано для себя – было десять часов утра. За окном всё ещё продолжался ливень, но теперь он запросто сбил бы с ног любого пешехода; снег таял, температура воздуха застряла на отметке около шестнадцати градусов тепла. Удивительно, но за ночь вода поднялась метров на восемь. Это был настоящий потоп. Затопило достаточно высокий первый этаж дома и половину лестницы, ведущей на второй этаж – вода продолжала подниматься. Джазмен всё ещё спал за письменным столом, а возле его стула стояло две пары полуботинок. Проводник предвидел потоп и спустился ночью на первый этаж, чтоб снять обувь с печи. Токарев встал, обулся и пошёл в умывальник, расположенный на втором этаже. Он открыл кран и стал пить воду, поступавшую откуда-то из скважины. Металлический привкус. Затем Токарев намазал палец зубной пастой и стал елозить им во рту. Константин побрился опасным лезвием, и, полностью умывшись, он посмотрел на себя в расколотое напополам зеркало. Он не узнавал себя: мешки под глазами; седые виски; взгляд, выражающий то ли мудрость, то ли старость, то ли слабоумие; морщины. Ему было всего лишь девятнадцать лет. Он был так молод и так стар… и так давно не видел себя в зеркало. Константин тихо смирился со своей внешностью и отправился будить Джазмена, который спал за столом и выглядел моложе его самого, и у которого