10 лучших дней моей жизни. Адена Хэлперн
рыжие волосы… С детства помню, как она настаивала в салоне красоты: «Начесывайте выше!» Передо мной стояла бабушка во плоти… То есть в духовном воплощении. Я не могла совладать с собой. Руки тряслись, по щекам рекой текли слезы.
– Я так по тебе скучала, – выдавила я.
– Знаю, дорогая, – ответила бабушка. – Но мы снова вместе и не расстанемся очень-очень долго.
– Глянь, как выросла, – вмешался дед, протягивая ко мне руки. – Алекс стала настоящей женщиной.
– Да, выросла! – Истерика взяла свое, и меня прорвало. – Я танцевала на школьном выпускном балу, а потом поступила в колледж и переехала в Лос-Анджелес. Бабушка, я следила за зубами! Помнишь, перед смертью ты велела тщательно ухаживать за ними? Посмотри на мои зубы, у меня никогда в жизни не было кариеса. Я чистила их щеткой и нитью каждый день!
С последним выкриком я запрокинула голову и широко раскрыла рот.
– Разве я говорила что-то о зубах?
– Перед смертью, твои последние слова.
– И зачем мне просить о подобной чепухе?
– Но ты велела следить за зубами, а потом умерла.
– Бредила, наверно. – Бабушка беспечно отмахнулась от завета, который я свято чтила в память о ней. – Ладно, не самая плохая последняя воля.
От неожиданности я даже разозлилась, но вспомнила о другой загадке.
– Погодите, – поморщилась я. – А как же сны? Вы мне часто снились. Умершие действительно могут навещать живых?
Мое вновь обретенное семейство заулыбалось и закивало друг другу:
– Конечно.
Они постоянно приходили ко мне во сне. Я хотела расспросить подробнее, как это делается, но не успела, поскольку дед передал меня в объятия дяди Морриса. Надеюсь, кто-то из родственников поделится секретом. Нужно проведать родителей.
Дядя Моррис брат бабушки. Всю жизнь они оставались лучшими друзьями. Дядя так и не женился – после смерти старших он считал, что должен заботиться о бабушке и еще трех сестрах.
– Я постоянно думала о вас. – Я крепко обняла дядю и вдохнула привычный запах сигар и мятных леденцов.
– Знаю. – Он прижал меня к груди. – Я даже побрился сегодня. Помнишь, в детстве ты не хотела обниматься из-за колючей бороды?
Конечно, я помнила. Все двадцать лет я помнила, как его борода царапала щеки. Дядя Моррис побрился ради меня!
– Стоило положить в рот мятный холодок, я тут же вспоминала о тебе!
Я всхлипнула. От счастья голова шла кругом, и меня не смущало, что слезы катятся градом. Вокруг происходило то же самое. Люди впервые за долгие годы встречались с родными и сходили с ума от радости. Краем глаза я заметила миссис Браунштейн. Она по очереди обнимала мать и отца, плакала, кричала и снова прижималась к ним, будто пятилетняя девочка, потерявшаяся в парке аттракционов.
Дед приобнял меня за талию, и мы вышли из дома Блаженства. Бабушка мимоходом ради приличия поправила спадающий с моего плеча свитер. Этот жест привел меня в восторг. Внутри бурлила радость от того, что мы снова вместе