Вниз по звездной реке. Аарон Комель
долго не живут, – спокойно отреагировал на услышанное Сабурд.
Молодой ковбой пристально посмотрел на старика, и глаза его загорелись огнем неописуемого интереса. Он понял, что старик просто играет с ним, притворяется, может затем, чтобы скрыть свое внутреннее волнение и нарастающую тревогу, и еще какую-то затаенную, глубокую сердечную грусть…
Пегая лошадь старого ковбоя замотала головой и, вибрируя губами, издала какой-то протяжный, жалобный звук. Жара изматывала не только людей, но и преданных им животных.
– Вы не женились еще? – неожиданно спросил Сабурд, стараясь уйти от начатой темы разговора.
– Да, рано, – слегка смутившись, ответил молодой ковбой.
– Да, верно рано… Да и брак – это не для настоящего мужчины.
– А ты Сабурд, так и живешь бобылем?
– Да. Так и живу. Мне, знаете, двух месяцев семейной жизни хватило, чтобы понять, что это не для меня. – Старик помолчал. – Знаете, наверно не встретил той, своей единственной, с кем бы, хотел жить долго… – Седой всадник умолк внезапно.
Айтинг выдержал паузу (с первых минут разговора он уяснил себе это важнейшее условие возможности общения с придуривающимся старцем) и обратился к Сабурду с настойчивой вежливостью, скорее даже с осторожностью, словно бы заманивая старика в таинственный лабиринт воспоминаний и размышлений.
Айтинг начал робко, издалека:
– Так мы, кажется, говорили о диких лошадях…
Сабурд увидел в глазах своего молодого собеседника разгорающийся огонь неподдельного, искреннего любопытства и живого интереса.
Дорога, тем временем, после долгого, изнурительного петляния по малозалесенной всхолмленной местности, вышла на берег красивой, бурной реки. Солнце начало опускаться за горы.
Сабурд спрыгнул с лошади и подал бессловесный знак одному из табунщиков: «Привал!»
– Здесь хорошее место для водопоя и купания. Здесь и заночуем, – пояснил Сабурд и опять внезапно замолчал.
Эта манера говорить: внезапно начинать и также неожиданно замолкать, несколько пугала Айтинга, но в то же самое время – завораживала. Молодой ковбой постепенно проникался глубоким уважением и любовью к старику. Мудрый, с богатейшим опытом скитальческой жизни, ковбой Сабурд знал множество растений и животных. Он знал язык птиц и умел подражать им. Доро́гой, он то и дело, незаметно для Айтинга, перекидывался короткими фразами с пернатыми существами, и птицы отвечали ему тем же, приветствуя путников заливистыми перепевами. Мало того, Сабурд знал следы и повадки практически всех зверей, обитающих в этой провинции. Но, прежде всего, знал и свято, беспрекословно исполнял Закон Тайги. Суть его, Сабурд объяснял так: «Быть в природе, а не на природе».
Вслед за старым ковбоем, Айтинг ловко соскочив с лошади, освободил ее от седла и, туго набитых, въючников. Юноша поцеловал лошадь в морду в знак благодарности за перенесенные тяготы пути и, погладив, отпустил на водопой. Сделав несколько продолжительных глотков из фляжки крепкого холодного чая