Любовь и жертвенность гвардейцев. Книга 1. Alex Coder

      Ночи на Воларис Прайм были холодными, ледяные ветры хлестали по пустынным равнинам, прокусывая слои изношенной униформы. Пепел, вездесущий, кружился на ветру, призрачная пелена, которая цеплялась за все, постоянное напоминание о разоренном состоянии планеты. Ларс и Аня прижались друг к другу, чтобы согреться у крошащейся пласталевой стены, грубая поверхность врезалась им в спины, небольшая плата за скудное убежище, которое она предлагала. Стена, изрезанная и изрытая бесчисленными взрывами, излучала затяжной холод дневных сражений, холодное утешение против пронизывающего ветра.

      Между ними слабо светилась палка лхо, оранжевый уголек был крошечным маяком в надвигающейся темноте. Они поделились сигаретой, глубоко затягиваясь едким дымом, резкий вкус которого был маленьким, знакомым утешением перед лицом всепроникающего страха, который обволакивал их, как вторая кожа. Дым вился вверх, смешиваясь с вездесущим пеплом, тонким серым усиком на фоне беззвездного неба.

      Они мало говорили, да им и не нужно было этого делать. Слова казались недостаточным, пустым эхом в огромной пустоте их общего опыта. Общая тишина, успокаивающий вес их лазганов на плечах, невысказанное понимание их шаткого положения – это был их язык близости, выкованный в горниле войны, связь, которая была сильнее слов.

      Аня, чье лицо освещал мерцающий уголек палки лхо, ее черты смягчались тусклым светом, повернулась к Ларсу. В ее глазах, обычно закаленных реалиями войны, мелькнуло что-то еще, что-то уязвимое, что-то… обнадеживающее. «Ты когда-нибудь думал о том, что будет после этого?» она тихо спросила, ее голос едва звучал шепотом на фоне свистящего ветра. Вопрос повис в воздухе между ними, хрупкая бабочка на фоне шторма.

      Ларс выдохнул струйку едкого дыма, наблюдая, как она рассеивается в кружащемся пепле. Он обдумывал ее вопрос, его взгляд был отстраненным, его разум блуждал по пустынному ландшафту его воспоминаний. Он видел лица павших товарищей, ужасы, которые они видели вместе, бесконечный цикл насилия, который определял их существование. Он пожал плечами, усталый жест, который говорил о многом. «После Воларис Прайм?» – ответил он, его голос был ровным, лишенным эмоций, слова были мрачным эхом его реальности. «Нас ждет просто еще один Воларис Прайм. И еще один после этого». Он снова затянулся палочкой лхо, и на мгновение уголек ярко вспыхнул, осветив мрачный набор его челюстей. В мрачной тьме далекого будущего была только война. А на войне не бывает «после». Только следующая битва, следующая жертва, следующее мрачное напоминание о бесконечной борьбе Империяа за выживание.