Королева восстанет. Мари Нихофф

      От шершавых каменных стен камеры эхом отразился треск костей, за которым последовал приглушенный стон. Этот звук вызывал одновременно и удовлетворение, и отвращение, но я не стал зацикливаться на своих ощущениях и вместо этого сделал глубокий вдох.

      Душно. А может быть, мне просто так казалось из-за полыхающего в груди огня, который грозил поглотить все вокруг и мешал дышать. Мои руки легли на дрожащие плечи. Почувствовав под пальцами прохладную, влажную от пота кожу, я слегка надавил большими пальцами на участки между лопатками и позвоночником.

      – Ты впустую тратишь мое время, – спокойно сказал я, еще немного усиливая нажим. – Начинай говорить, и это прекратится.

      Ответом мне послужил лишь резкий смех. От этого у меня только сильнее вскипела кровь.

      – Да пошел ты, – выплюнул Валериан и тут же получил еще один удар в лицо от моего стражника.

      Голова парня метнулась в сторону, однако я сжал его плечи железной хваткой и с молчаливой угрозой продолжил рисовать круги большими пальцами. Прикосновение слишком грубое, чтобы быть приятным, и все же гораздо мягче, чем все, что я хотел бы с ним сделать.

      Я вынужден сознательно удерживать себя от того, чтобы не сломать ему шею прямо здесь и сейчас. С удовольствием дал бы волю своей ненависти к Валериану. Хватило бы одного движения пальцем, чтобы как минимум на короткое время обрести чувство контроля над ситуацией. Но в таком случае мы так и останемся без ответов. Ответов, в которых я нуждался и которые одновременно не желал слышать, поскольку предпочел бы забыть последние полгода. Стоит лишь подумать об этом, и мне начинало казаться, будто я изнутри раздираю сам себя на куски.

      Валериан поднял голову и сплюнул кровь. Из его горла вырвался напряженный, хриплый вздох. Мы уже довольно долго находились в подземелье. И тем не менее он продолжал молчать. Вероятно, это вторая величайшая ошибка в его жизни – сразу после попытки вонзить серебряный кинжал мне в сердце. Мне никогда не нравился этот парень. Приятно знать, что по крайней мере в этом интуиция меня не подвела. А вот что касается другого человека…

      Глубоко вздохнув, я отбросил эту мысль.

      – По-прежнему ничего? – холодно спросил я. – Полагаю, это означает, что рука тебе больше не нужна.

      На этот раз мои люди не дожидались ответа. От сводчатого потолка подземной темницы вновь отразилось эхо хрустнувшей кости – они сломали ему второй палец. Потом третий. И четвертый. А большой оставили напоследок.

      Сцепив зубы от боли, Валериан тяжело задышал. Поглаживая его кожу большими пальцами – обманчиво мягкое прикосновение, – я наклонился к уху пленника.

      – Знаешь, в чем плюс вампирской крови? – шепотом произнес я. – Вас, людей, она исцеляет. Сращивает ваши хрупкие косточки. Мы можем повторять это снова и снова, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать. Как мне найти остальных членов твоей семьи?

      Он повернул голову, так что его лицо оказалось прямо напротив моего, и я не стал его останавливать. Сходства с Флоренс уже почти не видно. Нос сломан, щека разодрана. Один глаз заплыл, второй налился кровью, а холодный голубой цвет радужки резко контрастировал с тепло-карими глазами Флоренс. И тем не менее он напоминал мне ее. Возможно, потому, что продолжал смотреть на меня с той же непоколебимой решимостью, очевидно, присущей всему роду Хоторнов.

      – Пошел ты, – отрывисто выговорил он, на полном серьезе попытавшись ударить меня головой.

      Я без труда уклонился, двумя быстрыми шагами обошел стул и теперь уже сам ударил его по лицу. Брызнула кровь, но, к счастью для него, она не попала на мой дорогой костюм.

      Схватив Валериана за горло, я сжал руку. Он захрипел – звук такой же жалкий, как и он сам. Судя по изменившемуся взгляду, я сломал этому типу челюсть. Что, признаться, затруднит его речь, но меня это интересовало все меньше и меньше. С каждой потерянной здесь минутой Валериан все сильнее испытывал мое самообладание. А если он все равно мне не ответит…

      Его