Королева восстанет. Мари Нихофф
равно нет. Даже рискуя при этом самостоятельно шагнуть навстречу своей погибели – время лжи прошло.
Но что, если и правда ничего мне не даст? Если он не поверит мне, потому что слишком сильно погряз в гневе?
Бенедикт глубоко вздохнул, так как ему тоже требовалось морально подготовиться к дальнейшему. Я почувствовала его запах, и голову захлестнули тысячи воспоминаний. О его теле под моим, о его пальцах на моей коже и его голосе, тихо что-то говорящем мне на ухо. О редком смехе Бенедикта и улыбке, которая предназначалась лишь мне одной. Обо всем, чего мне никогда не вернуть, если не сумею вновь завоевать его доверие.
– Зачем ты хотела попасть в замок в качестве кровавой невесты?
Из всех возможных вопросов именно этот он задал первым. Наверное, худший из всех, поскольку я сама предпочла бы никогда больше не слышать ответ на него.
Я колебалась. Бенедикт прожигал меня взглядом. И скорее всего, с каждой пролетающей секундой сильнее сомневался в том, что мне можно верить.
– Хотела тебя убить, – в конце концов произнесла я, и Лира шумно выдохнула. – Но…
– Почему? – перебил меня он. Всего одно слово, однако голос короля теперь звучал не так, как раньше. В нем сквозила злость. Как будто мои признания уже сейчас подтачивали его самообладание, вновь заставляли маску пойти трещинами.
– Потому что люди страдают под властью вампиров, – тихо ответила я.
Лицо короля на миг исказила гримаса, но он быстро восстановил контроль над его выражением.
– Значит, вы хотели меня сместить? – делает вывод он.
– Я… не знаю. Тебя нужно было свергнуть, – уклончиво откликнулась я. А мое сердце между тем сжималось на каждом слове.
– А потом? – требовательно спросил Бенедикт.
Я беспомощно пожала плечами:
– Этого я точно не знаю.
– Не делай из меня дурака. Ты не стала бы рисковать жизнью, не имея плана дальнейших действий.
Его слова задели меня за живое. Лишь в последние несколько дней я осознала, какой чертовски наивной была прежде. Всю свою жизнь. Задавала слишком мало вопросов. Довольствовалась заверениями, а не ответами. И сам факт того, что мой брат так легко смог меня обмануть, говорил о том, что я слишком сильно и безоговорочно доверяла своей семье.
– План наверняка существовал, – тихо признала я. – Во всяком случае, по моим предположениям. Но меня никогда в него не посвящали.
Я саму себя ненавидела за то, что эта фраза была правдой. На мои вопросы родители просто отвечали: «Посмотрим, что будет, когда первый большой шаг останется позади». Однако чем больше я размышляла, тем яснее понимала, что они с Валем скрывали от меня больше, чем я осознавала. Гораздо больше. Обо всем, чего мне не требовалось знать, они умалчивали, и наверняка сюда относились и планы насчет того, что происходило бы после дня летнего солнцестояния.
Бенедикт неотрывно смотрел на меня. Уголок его рта недовольно дернулся, как будто он сомневался, что мне можно верить. И тем