Рельсы под водой. Маргарита Мамич
привязывать. Сверху еще песком засыплем и накроем поддоном, он тоже весит о-го-го.
– Как ты это все дотащил?.. А мама что?
– Мама еще спит. Пойдем скорее. Я скажу, что горшок разбил и выбросил, и подмел все.
– Это ты, конечно, хорошо придумал: мало того что дух немца потревожили, так еще и враньем дополним сверху.
– Так я ж ради дела…
– А привязать чем поддон этот?
– Вот, я взял: веревка – шпагат, этот, как его, джутовый! И вязаная авоська. С древних времен валялась у нас в сарае. Еще моя бабушка в такой авоське в молодости, наверное, кефир носила, как в фильмах. Она из ниток сплетена. Так что никакого загрязнения окружающей среды, все продумано! Это тебе не пакет! И не всплывет! – ухмыльнулся он.
– Вó дает, – покачал головой я.
– Пакет я тоже взял. Для песка.
Мы положили пакет на землю и начали рукой нагребать в него песок с мелкими камешками. Когда подняли, оказалось, что он ужасно тяжелый и вот-вот порвется.
– Мы его не дотащим до пирса. На трамвае, что ль? Две остановки. Пешком не вариант.
– Ага, а вдруг тетя Маря попадется? Спросит потом дедушку, куда это я ездил в восемь утра, с горшком твоим «разбитым». И мешком земли. На мусорку выбрасывать?
– Да откуда она знает про разбитый горшок? Мало ли.
– «Мало ли», «мало ли»! – передразнил я. – Такие вещи надо заранее продумывать. Велосипед нужен, вот что. Дедушкин подойдет! У него сзади ящик – как раз положим пакет с песком. А тебе придется сесть на раму и еще горшок как-то держать.
– Я не знаю, как ты такой велосипед не завалишь! – только и сказал Алешка.
– Раз ты такой умный, лучше скажи, как мы череп повезем, – огрызнулся я.
– Как-как! В горшок положим! Как!
Когда мы с горем пополам добрались до пирса, солнце уже поднялось высоко. Если бы сейчас было лето, рыбаки уже брели бы домой с утренним уловом. Но зимой для такой рыбалки слишком холодно: порывистый ветер пронизывал насквозь – воздушные потоки, несущиеся с моря, сталкивались со степными ветрами и сбивали с ног. К тому же буйствовавший ночью шторм удерживал рыбаков от желания посидеть с удочками.
Хорошо, что я догадался про велосипед. Представляю, как бы мы тащили все это на себе. Доехав до конца причала, мы остановились. Я поставил горшок у самого края бетонных плит – там, где ржавые кнехты – такие бочки, к которым привязывают канаты во время швартовки судов.
Алешка не стал вытаскивать тяжеленный пакет с песком из ящика. Он просто продырявил его пальцем и наклонил велосипед. Неуверенная струйка посыпалась в горшок, погребая под собой череп.
– Жалко, ружья нет. Полагается выстрелить над могилой.
Алешка ждал, ждал, а потом, оглядевшись по сторонам, нетерпеливо расковырял дырку в пакете и наклонил велосипед еще больше, чтобы песок побыстрее наполнил страшный сосуд. Но, вместо того чтобы ровно засы́пать урну, пакет чересчур перевесился и вывалился из ящика. Оставшийся песок рассыпался по бетонной плите причала.
– Вот