Последние из рода древних. В поисках священного артефакта. Кира Хо
самые темные времена укажет дорогу». Ночь. Темно. На шее тот самый кулон.
«Если в нашей жизни наступит тьма, то только взявшись за руки, мы сумеем ее пройти». Снова тьма.
Неужели мама говорила об этом? Но что нужно сделать?
Я взяла кулон в руки и посмотрела на него. Догадка пришла сама собой и я, сорвавшись с места побежала искать брата. Впрочем, долго искать не пришлось, он был все на том же месте.
–Томас, – я позвала его запыхавшись.
– Что-то случилось? – его лицо стало острее, предвкушая опасность.
– Нет, но ты мне нужен, – я протянула ему руку, в надежде, что он не станет задавать лишних вопросов.
И Том, попрощавшись с собеседниками взял моя руку и пошел со мной.
Теперь мы уже вдвоем стояли напротив огня. Брат все еще недоуменно смотрел на меня и хихикая спросил:
– Ты так бежала чтобы позвать меня посмотреть на костер?
Я, закатывая глаза вытащила медальон из-под тонкого платья. А после, держа брата за руку бросила его в костер.
Томас хотел возразить, начать ругаться, но нас обоих словно парализовало.
Перед моими глазами проносились картинки с разных мест и с разными людьми, часто сменяясь друг другом. При каждой смене картинки по телу словно проходил ток, но мы продолжали держать за руки.
Вот снег. Я его чувствую, будто стою на нем.
Резкая смена и вот камень. Много камня. Я чувствую запах мха и хвои.
Опять смена. Песок. Так много песка, что нос забит пылью.
А в конце словно голос мамы:
«Аллювий».
Все прекратилось так же быстро, как началось и мы ошарашено взглянули друг на друга.
– Это ведь пустыня на другом конце материка, – я с сомнением посмотрела на брата.
– Да. И там наша первая подсказка, – Томас кивнул тяжело дыша. – Надо собрать вещи и камни-порталы, завтра утром оправляемся.
Домой вернулись в спешке ни с кем не попрощавшись. Было и грустно, и интересно одновременно, но эмоции прерывали короткие указания брата:
«Возьми небольшую сумку.»
«Камни под половицей.»
«Теплые вещи положи.»
Томас доставал лук, стрелы и меч. Первое для меня, второе для себя.
Благодаря броши увеличения – еще один артефакт от матери – прикрепленной на сумке, в нее входило все, что было в моей голове и то, о чем просил брат.
Бегая из угла в угол, я собирала все необходимое, мельком поглядывая на Тома. Мандраж в руках не давал покоя, но я всеми силами старалась его не показывать. По лицу брата, то и дело хмурящего брови, было ясно, что он тоже переживал. И мы как двое заботливых людей не беспокоили друг друга. Как будто тишина подскажет что делать дальше.
На самом деле было глупо не говорить об этом и первым решил прекратить молчание Том:
– Как ты поняла, что медальон нужно сжечь?
– Просто почувствовала, – я со звуком плюхнулась на стул. – Не знаю, как это объяснить. Будто нутро подсказало.
– Ты могла ошибаться и просто так бы сожгла мамин