Дочь викинга. Юлия Крён
что я смирился с этим, но потом… – Он запнулся.
– И все же я рада, что она открыла тебе правду.
Арвид пожал плечами.
– Иногда я жалею о том, что она не солгала мне.
Настоятельница знала, о чем он говорит: ложь делала человека одиноким, но в то же время жить становилось легче.
И все же сейчас Арвид был рядом с ней, а жизнь вовсе не казалась ей легкой. Пришло время поговорить с монахинями.
Она расскажет им лишь часть правды.
Но и с этим ей придется смириться.
Глава 3
Сен-Клер-сюр-Эпт, сентябрь 911 года
Еще никогда Гизела не видела такого неба. После долгой поездки в карете они остановились на холме, и девушка высунула голову в окошко. С одной стороны виднелись леса, с другой поля, луга и маленькая церквушка. А потом Гизела подняла голову… и увидела небо, бесцветное небо с парой облачков-барашков. В Лане она тоже могла бы полюбоваться небом, высунувшись из окна, но никогда так не делала. В Лане не было поводов выглядывать наружу. Там о ней заботились, принимали за нее решения, в то время как Гизела оставалась одна или наедине со своей наперсницей Эгидией. Все, что она должна была решать, – это когда менять платья.
Но сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы полюбоваться окрестностями. Казалось, на землю опустилось покрывало тишины. Франкские солдаты словно окаменели. Незадолго до этого, когда сюда приехали северяне, воздух как будто накалился от тревоги. Все замерло в предчувствии приближения норманнов. Их приезд ознаменовался криками, перестуком копыт, топотом. Жители окрестных деревень так испугались, что спрятались в соседние леса, выражая недоверие к предполагаемому перемирию.
Они ожидали, что франки и норманны, едва встретившись, обнажат оружие и нападут друг на друга, вместо того чтобы заключить мирный договор.
А оружие и в самом деле выглядело устрашающе. Сама Гизела его не видела, но брат Гиларий, монах, сопровождавший ее, рассказал женщинам, что видел Роллона. По его словам, предводитель северян и вправду был настолько огромен, что не мог скакать на лошади и потому шел перед своими воинами, забросив на плечо чудовищных размеров копье.
И все же он не поднял это копье на франков. Молча сошлись воины двух народов, и только собаки заливались лаем, предчувствуя беду. По крайней мере, так утверждал брат Гиларий. А когда и псы умолкли, тогда король Карл, Роллон и их приближенные – в том числе граф Роберт Парижский, внук Роберта Храброго, владеющий Сен-Дени, а потому имеющий большое влияние в королевстве, – и епископ Руанский уединились в церкви. В церковь не ударила молния, как предрекал брат Гиларий. Но возможно, святой Клар не обиделся на то, что в его часовню вошли язычники, ведь северяне пришли с миром, а не с войной и собирались принять крещение. А может быть, все дело в том, что ни у святого Клара, ни у самого Господа не хватило сил на то, чтобы разрушить оскверненную церковь.
Брат