Милый яд. Паркер С. Хантингтон
после новости, которой огорошила меня вчера в клинике.
Парень в толстовке похлопал меня по плечу.
– Эй, может, подвинешься? Стоишь с правой стороны эскалатора, как чертов житель Нью-Йорка! Тут люди пройти пытаются.
Я переместился вправо, на две ступеньки ниже мисс Ричардс. Что напомнило мне…
– Кстати, как тебя зовут?
Мой нос был на одном уровне с ее головой. От мисс Ричардс пахло сахарным печеньем и кипарисом. Возможно, даже кокосовым орехом. Что еще важнее – ничем похожим на несвежую мочу.
– Не твое дело.
– Милое имя. Родители-фантазеры?
– Родители-мертвецы, – процедила она. – Ты меня достал.
Я сказал себе, что ее родители на самом деле не умерли, поэтому я с чистой совестью могу продолжать приставать.
– Дай мне то, что я хочу, и оставлю тебя в покое.
Она резко повернула ко мне голову, в гневе нахмурив выразительные брови.
– Келлан был прав.
Ее слова пробили живот как пуля, но я улыбнулся сквозь боль. Я был известен своей дерзостью и хладнокровностью. Отчужденный, очаровательный акушер-гинеколог с бронзовым сердцем.
Она ворвалась на платформу.
Я шел за ней хвостом.
Мое и без того редкое терпение испарилось окончательно. Подошел поезд, и мисс Ричардс вошла в него. Я сделал то же самое. Понятия не имею, куда мы направляемся. Надеюсь, в ад, черт возьми, – все-таки на своем поле я мог бы рассчитывать на преимущество.
В поезде меня осенило, что, помимо месяца после смерти Келлана, я десять лет не делал ничего необычного или выбивающегося из моего графика. И все же сел рядом с ней.
Она вытащила стопку бумаг из кожаного портфеля. Рукопись. Мисс Ричардс сняла зубами колпачок с желтого маркера и провела линию на странице, лежащей у нее на коленях.
– На твоем месте я бы оказал мне содействие, – сказал я с натянутой улыбкой, осознавая, что люди наблюдают за нами. Обвинение в домогательстве стало бы фатальным ударом по моей карьере. Однако жизнь без ответов казалась еще большим наказанием.
Она перевернула страницу, заставив меня переключиться на не очень приятный метод. Очевидно, мне стоило пойти на это сразу же, как я ее нашел. Вряд ли можно было спасти отношения, которые начались с того, что ты смотрел в глаза женщине, имея притом другую.
– Похоже, ты не оставила другого выбора, кроме как сказать твоей начальнице, что вчера ты без спроса вошла в мой кабинет, где я занимался сексом, и решила устроиться в первом ряду, – я достал свой телефон и начал писать Рейган Ротшильд.
Мисс Ричардс в ужасе вскинула голову.
– Постой.
Бинго.
Мои большие пальцы продолжали летать по айфону. Она должна была постучать в мою дверь, как только я потерял Келлана. Никто не пришел поговорить со мной и Терри, кроме директора Брукс и пары учителей, которых мучило чувство вины, но которые вряд ли даже помнили что-то существенное о жизни моего брата.
Келлан умер, и никто из его сверстников не пришел