Звёзды в глазах. Виолетта Винокурова
того, чтобы заказывать суши-роллы, пиццы… Нужно было брать себя в руки, заталкивать голод поглубже в пищеварительную систему и готовить: быстро нарезать картошку и скидывать её на сковородку, с голенью курицы поступил так же. Только от запаха жаренной крови становилось не по себе. Андрей прикрывает нос рукой, желудок уже ходуном, голосит не меньше, чем сам Андрей о своих достижениях.
В центре здоровья ему говорили, раз оно особенный, то и его устройство тела особенное, не говоря о пороге боли, его затрата ресурсов выше, и если её не удовлетворять, можно легко потерять сознание, к чему он был близок сейчас. А вроде бы поел, после того как использовал силы, вроде бы голод один раз утих, но ему этого было мало. Слабость возвращалась и требовала, чтобы о ней позаботились.
Андрей ест горячую картошку прямо со сковороды, усиленно дует на неё, переворачивает во рту, отталкивает языком, а потом принимает обратно. Так злится, пока он не додумывается всё-таки выделить несколько секунд на то, чтобы её переложить, вместе с тройкой ножек.
Ужин удался на славу. Не хватало сладкого. В дверце холодильника стояло несколько баночек желе, заблаговременно купленных мамулей. С дыней, арбузом, яблоком. Полупрозрачная, цветная масса трясётся и холодит язык. Андрей наконец-то чувствует себя сытым и наполненным. Хочется только закрыть глаза и лечь спать, чтобы организм присвоил себе надлежащие ресурсы, но Андрей хочет дождаться мамулю. Не может оставить её без новостей, которые берёг весь день. Нужно обо всём рассказать. Наверняка порадуется, что это его первый день на «передовой», а он вон уже что сделал! Похвалу он заслужил, это точно.
Услышав, как дверь щёлкнула, он не спешит к ногам мамули, только встаёт со стула и медленно проходит, всего себя держа в силках. На расстоянии приветствует уже разувшуюся мамулю, которая даже не вздрагивает, когда слышит сына.
– Ты уже дома… – выдыхает она. То ли разочаровано, то ли радостно.
– Я ужин приготовил… Так что не зря раньше вернулся, – пытается Андрей разрядить ситуацию прежде, чем заговорить о себе, но мамуля делает первый шаг:
– Как твоя стажировка?
Руки сложены вместе, красные изрезанные пальцы гладят шершавую ладонь. Пытается сгладить все увечья, которые получила в этой жизни, пытается силой выправить осанку, но возвращается в прежнее подавленное состояние, словно никогда прямо и не стояла, вперёд не смотрела.
– Мы сегодня на митинг ходили! – аккуратно начинает Андрей. – Как смотрители… Так правильно будет сказать. Представляешь, нас расставили по позициям, были ещё полицейские, мы следили за ЧДшниками… Это люди, которые против Звёзд. – На этих слова интерес мамули оживает, и она сама становится чуточку светлее. – На них какой-то мужик хотел наехать, и я его остановил.
– Мужчину остановил?
– Машину его… силу же теперь можно использовать, представляешь? Вот и остановил. Своими руками. – Андрей показывает ладони, на которых ни раны, ни синяка не осталось. – Потом поймал его и отдал