Две стороны луны. Жаклин Митчард
стали близнецы, возможно, и было огромным и мрачным, словно галактика, но, что бы они там ни думали, это не разрушило их маленького, яркого, тривиального, докучливого и любимого мирка.
И теперь сестрам предстояло вцепиться в этот мирок, как в канат во время шторма.
Конец невинности
Ко времени, когда Мэллори утерла с глаз слезы, а Мерри наложила на лицо достаточно косметики, чтобы сойти за актрису театра кабуки[2], самообладание вернулось к обеим сестрам. Теперь они вполне могли, сбежав вниз, похватать свои бейглы[3] и запрыгнуть в машину Дрю. Мерри разработала план своего бегства со всей тщательностью. Хотя девочка при обычных обстоятельствах ни за что на свете не согласилась бы появиться в толстовке с капюшоном, но ради конспирации Мередит одолжила одну у сестры, причем выбрала ту, что побольше. Главное – успеть проскользнуть прежде, чем мама заметит, как странно выглядит ее дочь.
– Ты стараешься оттянуть неизбежное, – сказала Мэллори сестре.
– Вот именно, – ответила Мередит.
Кэмпбелл Бринн была из тех женщин, которые с легкостью впадают в раздражение от одного лишь осознания того, что у нее есть дочери-близнецы, которым уже почти четырнадцать лет, и одиннадцатилетний сын. Мама уже и так была до предела измотана, поскольку недавно получила должность старшей медсестры в отделении экстренной помощи в Риджлайнской мемориальной больнице и работала на полную ставку. Расписание было хуже некуда. Жизнь Кэмпбелл превратилась в сущий хаос. Сон стал для нее самым ценным подарком, а близняшки разбудили родителей своими воплями.
От двери Мерри отделяло всего лишь два шага, когда она услышала окрик матери:
– Мерри! Что с твоим лицом?
– Я… – начала дочь, – у меня новый макияж.
– Ты выглядишь так, словно сбежала с диорамы, посвященной мумиям, в музее естествознания.
– Если я его удалю, то будет еще хуже.
Кэмпбелл опустила развернутую газету.
– Я очень сомневаюсь…
Мередит схватила маленькое полотенце, смочила его под краном и протерла лоб. Потом повернула голову и взглянула на мать. Кэмпбелл встала со стула.
– Мередит!
– Я всего лишь хотела избавиться от прыщиков перед соревнованиями, – принялась оправдываться Мерри.
– И решила выжечь их паяльной лампой? – хмыкнув, спросила мама.
Нахал Адам тут же принялся шипеть, подражая звуку, издаваемому салом на раскаленной сковороде.
С видимой неохотой Мерри рассказала о «лечении» зубной пастой.
– Отлично, – произнесла Кэмпбелл, – замечательно! Ни минуты покоя! Ладно, я раздобуду какой-нибудь сильнодействующий увлажняющий крем. Спрошу у дерматолога. Возможно, что-нибудь и смогу достать к полудню. – Мать легко прикоснулась пальцами к вискам Мередит. – Здесь еще хуже. Тебе повезет,
Кабуки – один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы. Исполнители используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой.
Бейглы – разнообразные закрученные изделия из теста, похожи на бублики.