Портсигар с гравировкой. Валерий Введенский
выкрашенное желтой краской здание вокзала третьего класса, где размещались кассы и буфет. Открыв дубовую дверь, Крутилин вошел в пустое обшарпанное помещение, в котором скучали кассир, телеграфист, два жандарма и одетый в белые штаны с рубахой буфетчик.
Тот улыбнулся нежданному посетителю:
– Чего изволите? Водка, вино, бутербродик?
– Аркадия Яковлевича знаешь?
– Сахонина-то? Как не знать… Можно сказать, лучший клиент. Французский коньяк двадцатипятилетней выдержки исключительно для него держу.
– Вчера вечером он заходил?
– Ну, конечно. Всегда заходит по приезде.
– Долго сидел?
– А вы с какой стати интересуетесь?
– Я – начальник сыскной полиции.
– Ой, пардоньте. Аркадий Яковлевич выкушал стаканчик, а потом и Дорофей подъехал, наш извозчик-старожил. Аркадий Яковлевич исключительно его езду предпочитает. А у них с Дорофеем обычай перед дорогой выпить на облучке, это у них «на посошок» называется, потом Аркадий Яковлевич забирается на Лапушку…. Но вчера не смог. Потому что уже в зюзю был. Помог я его погрузить в коляску, они уехали. Вот и всё.
– Куда ж он делся? – в сердцах спросил Крутилин.
– Что-то случилось? – испуганно уточнил буфетчик.
– Не знаю, пока не знаю, – бросил на ходу Иван Дмитриевич, выскакивая обратно на дебаркадер.
Добежав до коляски, скомандовал богатырю:
– Обратно в Третье Парголово. Дачу, что снимает Сахонин, знаешь?
– А то!
– Тебя как звать-то?
– Архипом, ваше благородие.
– Гони давай, Архип. Похоже, Парашка что-то напутала. Или Груня её неправильно поняла.
Через четверть часа Крутилин вошел в сад Сахониных. Там тоже был накрыт стол, за которым сидели хозяйка, Вера Васильевна, пожилая полноватая дама в шелковом синем платье; её племянник Борис, судя по тужурке, студент института путей сообщения; Андрей Юрьевич Перескоков, мужчина средних лет в поношенном двубортном сюртуке, и его жена Зоя, миловидная брюнетка в легком летнем платье.
– Ой, Иван Дмитриевич, – поднялась со стула Сахонина. – Какая честь для нас!
– Добрый день, дамы и господа, – приподнял шляпу Крутилин. – Аркадий Яковлевич дома?
– Нет, он задержался в Петербурге, – ответила Вера Васильевна. – Ждем его с утренней машиной.
– Нет, не задержался. Вчера вечером мы приехали с ним в Парголово вместе. Я торопился домой и оставил его одного в буфете.
– Наверно, он там и заснул, – предположил с усмешкой Борис.
– Наверняка, – подхватила мысль Вера Васильевна. – В прошлом году мы снимали дачу в Тайцах и пьяный Аркаша заночевал там в трактире…
– Нет, на вокзале его нет, – сообщил им Крутилин. – И со слов буфетчика, Аркадий Яковлевич уехал оттуда, как и собирался, через полчаса после меня на извозчике Дорофее.
– Дался ему этот Дорофей, – встряла в разговор Зоя Перескокова. – Никогда к нему не сажусь. Вечно по дороге засыпает.
– Ну и что? – пожала плечами Вера Васильевна. –